Читать книгу - "Лубянская ласточка - Борис Громов"

Застройка располагалась неподалеку от миниатюрной копии нью-йоркской статуи Свободы, установленной на длинном островке посередине Сены. Французы уже не испытывали умиления при виде творения их соотечественника Фредерика Бартольди, которое их же более восторженные предки преподнесли американцам в честь первого столетия независимости США. И… в качестве 46-метрового напоминания о роли Франции в их борьбе за освобождение от власти английской короны.

Парижане метко окрестили это место Манхэттеном. И не любили селиться здесь – уж больно «американскими» были многоэтажные уродцы. Зато в них охотно снимали квартиры иностранные дипломаты, международные чиновники, работающие в ЮНЕСКО (штаб-квартира находилась всего в 15 минутах ходьбы), а также зажиточные арабы и иранцы, которым нравилось такое смешение богатых людей различных национальностей и вероисповеданий.

Натали оставила свой автомобиль на улице Робер де Флер. Поднявшись на 30-й этаж, она позвонила в дверь квартиры, расположенной сразу напротив лифта. Дверь немедленно открылась, и на пороге ее встретил Лефар. На этот раз на его лице не было традиционной радушной улыбки и она не услышала дежурных комплиментов. Они молча прошли в гостиную. Натали каждый раз, приходя в эту квартиру, не могла не подойти к огромному окну и хотя бы минуту не полюбоваться открывающейся с этой высоты панорамой Парижа. На правом берегу за массивным комплексом РТФ (радио и телевидение Франции), напоминающим своей помпезной монументальной архитектурой некоторые сталинские здания в Москве, до самого горизонта были видны живописные дома, крыши и мансарды старого Парижа. А в хорошую погоду вдали можно было различить очертания купола храма Сакрекёр на Монмартре.

На этот раз в гостиной она увидела еще одного человека, плотного блондина с лицом известного французского актера Жерара Депардье. Он встал с дивана и коротко представился, назвав свое имя, которое, разумеется, могло быть и вымышленным:

– Жан Морнар, коллега мсье Лефара.

Несмотря на то что Морнар был явно моложе Лефара, Натали почувствовала – он старше Марселя по должности. И не ошиблась. Морнар, отбросив в сторону все разговоры о погоде, пробках на дорогах и тому подобный политес, приступил прямо к делу:

– Мадам Легаре, скажите, с кем из сотрудников советского посольства вы встречались в Париже? – Поставленный прямо в лоб вопрос был, похоже, призван ошарашить Натали.

Близко поставленные, почти у самого носа, глаза Морнара и его квадратная челюсть с ямочкой на подбородке, придававшие ему удивительное сходство с известным киноактером, внимательно следили за реакцией Натали, пытаясь уловить в ее лице малейшие признаки замешательства или беспокойства.

«Сопляк ты еще, чтобы брать меня на понт», – хотелось сказать ей вслух, но вместо этого Натали с неподдельным изумлением взглянула на Морнара и с возмущением бросила:

– Разве я похожа на ненормальную? Зачем мне такие контакты? Вы же знаете мое отношение к коммунистическому режиму и его официальным представителям.

– Однако вы с завидной регулярностью ездите в Москву, получая без промедления визу в советском посольстве, – вставил Лефар.

– У меня в Москве больная мать, существующая на нищенскую пенсию. Она относительно прилично живет в стране тотального дефицита только за счет моих приездов… Вы знаете, в Москве нет западных банков и системы чековых книжек. Провоз валюты тоже строго ограничен. – Она сделала паузу. – Что касается визы, то даже если властям не нравятся мои визиты, отказать мне они не могут. Дух Хельсинки, третья корзина и всякая подобная… чепуха. – Она нашла это слово в самый последний момент – ей хотелось выразиться покрепче. – Они, зная мои связи, прекрасно соображают, какой скандал раздует пресса вокруг такого ничтожного события…

– И все же… Были ли у вас контакты с работниками КГБ в Париже и в Москве в последние годы? – гнул свою линию Морнар.

– Нет, и еще раз нет! – Возмущению мадам Легаре не было предела. Ее лицо пылало от гнева.

– Нам придется проверить вас на детекторе лжи, мадам, – со скрытой угрозой в голосе произнес Лефар.

– Я этого не боюсь. Но соглашусь подвергнуться этой унизительной процедуре, только если вы предоставите мне веские причины для проверки. Не забывайте, я давно уже гражданка Франции и обращаться с собой как с беззащитной эмигранткой, которой я когда-то была, я никому не позволю! – гневно заявила Натали. – Я позвоню мсье Беко и пожалуюсь на ваше обращение со мной, – пригрозила она.

– Это ваше право, мадам, однако мы продолжим беседу. К тому же вы не должны забывать о подписке, которую вы…

Натали не дала ему закончить фразу, запальчиво прервав:

– А вы не должны забывать о тех услугах, которые я вам оказывала!

Натали давно поняла, куда клонят контрразведчики, но она не собиралась облегчать им работу. Пусть выскажутся определенней, что и кто их конкретно интересует. Тогда станет понятнее, откуда дует ветер…

– Ответьте мне прямо: кто из советских посещал ваш салон? – спросил «Депардье».

Вот он, тот главный вопрос, ради которого и состоялась эта экстренная встреча. Что-то произошло. Они что-то знают. Значит, отправная точка их подозрений – улица Мозар.

– Советских? Вы имеете в виду работников посольства?

– Не обязательно, мадам. Это могут быть и работники внешнеторговых организаций, Аэрофлота, да вы знаете сами…

– Когда-то мой салон посетил один очень приятный русский, но не работник посольства – он работает в ЮНЕСКО.

Международный чиновник. Его привел как-то постоянный гость салона американец Джон Риттер – директор департамента ЮНЕСКО. Он известный ученый, лингвист, специалист…

– Нас не интересует американец, нас интересует русский, – прервал Натали «Депардье».

Оба контрразведчика молча сверлили ее глазами и ждали, что она скажет дальше.

– Хорошо, – мирно согласилась Натали. – Это был приятный молодой мужчина, прекрасно образованный. Я помню, он интересно рассуждал об искусстве, литературе. Он даже читал Оруэлла, Солженицына. Мы обсуждали новые тенденции в кино – неореализм и…

– Вы помните его имя?

– Разумеется. Его звали Борис Петров.

– Как часто вы виделись?

– Всего два раза. В салоне, а потом на другой день мы были с ним в ресторане. Я пригласила его сама – очень интересный собеседник. С такими советскими я еще не встречалась, к тому же, повторяю, он международный чиновник и я не вижу в этом ничего предосудительного. Но больше мы с ним не виделись…

– Вы сказали «мы», мадам. Это означает – вы и Петров?

– Да нет, я была с мужчиной, с которым близка.

– Кто этот мужчина? – напряженно спросил «Депардье». «Значит, беда пришла со стороны Мориса, – мелькнуло в голове. – Они знают, что он встретился в салоне с Петровым. Но что они могут знать еще? Ведь Петров уже два года в Москве. Хотя мне, естественно, об этом ничего не известно…»