Читать книгу - "Главное управление - Андрей Алексеевич Молчанов"

– Все куда проще, с одной стороны, и сложнее – с другой, – ответил он. – У нас нет необходимости водить вас за нос. Вы человек на своем месте, удачно вписавшийся в Систему и уяснивший, что идти против ее правил – себе дороже. И чем дальше вы продвигаетесь по ее ступеням, тем глубже проникаетесь ее духом. Вот и делайте карьеру. Мы вам в этом всячески посодействуем.

– Но это одна сторона дела, – сказал я. – Весьма незамысловатая.

– Интересует другая, теневая? – откликнулся он. – Хорошо, я позволю себе личное откровенное размышление: ваша задача значительнее, чем вы думаете. Вы не просто элемент в механизме разложения российского общества и его полицейского механизма. Вам суждено превратиться в катализатор этого процесса. Безотносительно наших усилий. Процесса, не скрою, весьма устраивающего нас. Горькая правда, но, как умный человек, вы обязаны ее осознать. И что еще горше, смириться с ней.

А вот тут мистер Скотт крупно и непоправимо ошибся. Я вежливо выслушивал его, я соглашался, что угодил в ловушку, я отстраненно подумывал о том, что лучше застрелиться, но не существовать в уютном коконе предателя и отступника, куда меня запаковали ловкие заокеанские шпионы, но тут словно свыше меня посетила уверенность, что хрен горький получат эти черти, а не мою душу, и вывернусь я из их силков непременно, ничем совесть свою не запачкав.

И я внезапно для себя рассмеялся.

Он удивленно вскинул на меня глаза.

– Что с вами?

– Я никогда не думал, что стану сначала милиционером, а потом – шпионом, – объяснил я. – Или агентом влияния, суть та же…

Он покачал головой укоризненно.

– Вы напрасно пытаетесь отстраниться от той личности, которую из себя представляете в реальности… Другой уже нет, забудьте. И я прошу вас изжить в себе какое-либо поверхностное отношение к своим должностным и… внедолжностным статусам, – довольно строго предупредил он.

– Как мне относиться к себе самому – мое персональное дело, – дружелюбно глядя ему в глаза, произнес я. – Главное, мы поняли друг друга, и теперь смело летите в Вашингтон с докладом о нашем успешном оперативном контакте.

В его глазах мелькнула неуверенность.

– Вы ведете себя как-то странно…

– В чем странность? – спросил я. – Я не угнетен, я бодр и весел, я выразил согласие с вашими аргументами, чем я не самый коммуникабельный агент с прочной психикой?

– Если вы решили сыграть в какую-то сомнительную игру, то… – начал он, но я его перебил:

– Джон, не проявляйте слабость. Вы покупаетесь на неадекватных реакциях. Я просто стараюсь эмоционально отодвинуть себя от тягостных комплексов. Успокойтесь. Куда мне деваться? Мышеловка захлопнулась. Чем еще вас утешить? Погладить по головке? Пива вам заказать?

– Мне кажется, вы способны преподнести нам сюрпризы… И я хочу предостеречь вас от них.

– Связь через Жбанова? – перебил я его холодно.

– Ну да, конечно…

– Если вам нечего прибавить, – привстал я, – то вы свободны, парень из Лэнгли. Я пошел плавать в заливе. У меня отпуск.

Наверное, покуда я нырял среди волн, он следил за мной, обмирая всей своей шпионской душой, не решил ли я утопиться, но я вышел на берег, попил пивка и, смежив веки, улегся под нежное солнышко, прислушиваясь к шелесту листвы пальм под легким бризом.

И поймал себя на мысли, что первоначальные ошарашенность и испуг ушли без следа. Осталась лишь досада, что эти цепкие гады ухватили меня за хвост.

Но ведь существует такая тварь, как ящерица. Вот и подумаем, как ей уподобиться.

Домой я вернулся к обеду.

– Чего-то ты мрачный, – заметила наблюдательная Ольга.

– Это загар, – улыбнулся я.

– Встречался со своим коллегой?

– Нет, – ответил я. – Его срочно куда-то выдернули, он здесь по делам, ищет какого-то мошенника, надувшего нефтяную компанию.

На обед к нам заглянул Дима.

– Звонил араб, – сообщил, отдуваясь деловито. – Прилетает послезавтра, отдаст все… Я ему навесил сто тысяч на его же блудняк. Поскрипел клыками, но согласился. Ребятам хватит?

– Нормально, – сказал я.

– Ты сегодня какой-то отстраненный… – участливо поднял он на меня глаза.

– Вчера перепили, сегодня перекупался…

– Квартиру поедем смотреть? – спросил Дима вошедшую на кухню Ольгу. – Здесь недалеко, через две улицы. Ключи у меня.

– Да ты пообедай сначала. Я борщ сварила. Бульон на молодой баранине, с зеленью, капуста, правда, местная и свекла…

– Вот это дело! – с восторгом согласился Дима.

Квартиру мы осмотрели. Огромную, с видом на морскую даль и знойный горизонт, с бассейном и джакузи, со встроенной кухней и сантехникой.

– Расставляйте мебель, вешайте шторы и живите в свое удовольствие, – комментировал Дима, водя нас из комнаты в комнату.

– Дима, милый, когда мы сподобимся вернуться сюда еще? – спросила жалобным тоном Ольга. – Ты о чем?

– Тогда завтра же сдаем ее, – ответил он. – Чего стенам простаивать? Все устроим в том же бюро, где они оформляются в собственность.

Я стоял у окна, глядел на синюю даль, и меня вновь и вновь колко, словно кошачьей лапкой, трогала за сердце тревога. И ни малейшей радости от Бог весть как свалившегося на меня арабского богатства я не испытывал.

Скоро в Москву. На плаху работы и жизни. Теперь уже непоправимо иной. Исковерканной и двуличной. Или трехличной?

И как буду к ней приноравливаться?

Глава 4

И вновь постылые холода, слякоть, липкая грязь на асфальте и их долгое, в ожидании очередной весны, торжество и засилье.

Я еще не вышел из самолета, как затрезвонил телефон.

– Тебя срочно вызывает шеф, – сообщил мне помощник Коромыслова. – Он рвет и мечет, давай скорей…

– А что случилось?

– Тут сплошная разруха в делах, а ты на курортах греешься, прохлаждаясь одновременно…

Я отвез семейство домой и, не заходя в квартиру, рванул в управление.

Зашел в кабинет Коромыслова, застав там кучу народа: шло некое бурное совещание.

Коромыслов устремил на меня неприязненный взор.

– Вот, полюбуйтесь, – молвил раздраженно. – Остап Бендер вернулся из Рио-де-Жанейро!

– Так, не понял, – сказал я, отмечая глумливую ухмылочку в своей адрес на морде Шлюпина. – Какие претензии?

– Кто обещал, что за время вашего отпуска ко мне подъедет человек, должный обеспечить все организационные проблемы с празднованием годовщины?! – взревел генерал. – Где взносы от подчиненных вам отделов в фонд? Где, наконец, Совет, его члены и все такое?! Мы, – обвел указующим перстом собрание, – ломаем тут головы, как и что устроить, время поджимает, из министерства давят, а вокруг руины Сталинграда!

– Сейчас мы их расчистим, – сказал я. – Разрешите выйти, мне надо сделать пару звонков.

– Интересно, в какие сообщества, – отпустил реплику Шлюпин,