Читать книгу - "Возмездие - Василий Ардаматский"

ПИСЬМО С. Э. ПАВЛОВСКОГО — Д. В. ФИЛОСОФОВУ

«Дорогой дедушка![12]

Вместе со всеми и Вы, должно быть, дивитесь, что от меня столько времени нет никаких писем, но Вы должны понимать, что приходится ждать оказии, так как обычная почта существует не про нас.

Пока я все время нахожусь в Москве и считаю это полезным для нашего дела. Не считая себя, как Вы знаете, склонным ко всяческой политике, я все же вижу, что мы здесь выглядим хуже, чем могли бы выглядеть. Но нельзя требовать от гуся, чтобы он исполнял обязанности лебедя.

А дело перед нами лебединое. Конечно, слава Леониду, что он открыл этот великий источник, но все же истина в том, что не мы шли к нему, а он пробивался к нам, испытывая в нас острую надобность. И только этим следует объяснить, что уже столько времени источник покорно идет по руслу, которое мы ему предоставили, хотя имеет он право на русло куда более широкое и глубокое.[13]

Я делаю, что могу, для углубления русла, встречаюсь с людьми, которые руководят «ЛД», пытаюсь дать им понять, что у нас есть уровень куда повыше того, который они видят в Леониде, и др. Но я трезво сам знаю, что и я никогда не славился способным вести политику. Тем не менее я вижу, как они льнут ко мне, стараются видеться именно со мной и говорят мне гораздо больше и более доверительно, чем Леониду. Объективно замечу, что Леонид сам не задается и довольно трезво оценивает свои возможности и сейчас, когда я сел писать это письмо, просит меня передать вам и его просьбу — чтобы сюда приехал человек достаточно авторитетный для здешней ситуации. А меня он пока что просто умоляет быть возле него и продолжать работать на дело нашего контакта с «ЛД». Однако я поступлю иначе. Я отыскал своих близких родственников на юге России. Аркадий Иванов уже там, и все они зовут меня приехать, чтобы сделать великолепный экс[14]для нашего общего дела. Так что в самое ближайшее время я выеду туда. Хотя мне очень хотелось бы ехать совсем в другую сторону и повидать всех вас. Но если бы я это сделал, то только для того, чтобы взять кого-нибудь из вас за шкирку и притащить сюда, где совершаются конкретные и большие дела или, во всяком случае, назревают. Честное слово, у вас там уже пропала вера во все светлое — по себе это знаю, когда существовал в ваших непролазных болотах. А здесь ведь находится тот самый народ, которому мы без устали клянемся в верности, и именно поэтому здесь атмосфера действия и свежего воздуха. Одновременно я пишу письмо отцу[15]и Талейрану[16]и пишу о том же.

Работы здесь непочатый край. И собаки на деревне совсем не такие злые и хорошо дрессированные, как мы это себе представляли на расстоянии и веря некоторым нашим информаторам.[17]Давно не писал таких длинных писем, но когда есть о чем писать, пишется незаметно.

Примите, дедушка, мой сердечный привет.

Серж».

ПИСЬМО С. Э. ПАВЛОВСКОГО — Б. В. САВИНКОВУ

«Дорогой отец, здравствуйте.

Трудно выразить, как я благодарен Вам за доверие, выразившееся в этой моей поездке, куда Вы лично меня снарядили. Благодарен я, кроме всего, еще и за то, что этой поездкой вы вернули мне веру. Последнее время я был близок к запою от сознания своей бесполезности. Да и только ли своей, извините меня, отец! Но я солдат, и Вы знаете, как я верен знамени. Так вот — посылка меня сюда спасла меня от глупостей. Мои дряблые мышцы снова наполнены кровью и силой. Моя энергия бурлит во мне все требовательней и сильней. О, если бы мне Вашу голову и Ваше умение вести политическое дело и политическую борьбу!

Я не имею возможности изложить здесь доклад о том, что увидел и узнал. Я, между прочим, приказал Леониду подготовить такой доклад и отправить Вам со следующей оказией. Оказии не так часты, и он успеет достаточно полно все описать.

Вкратце дело обстоит так: открытие, сделанное Леонидом, сулит грандиозные перспективы. Но открытие сделано не потому, что Леонид вдруг стал гениальным провидцем (вы же это знаете лучше, чем я), а потому, что, попав сюда и начав действовать в пределах своих возможностей, он уже не мог не натолкнуться однажды на это, потому что это распространено широко, можно сказать — по всем этажам здешнего общества. Так что не столкнуться с ним где-то Леонид просто не мог. Но беда в том, что, столкнувшись и выяснив, кто и что, обе стороны объективно поняли, что они созданы друг для друга, а субъективно они почувствовали друг к другу чувства сложные и неодинаковые. Те, на кого наткнулся Леонид, увидели в нем то, что в нем есть, и не больше, — они ведь люди достаточно умные, во всяком случае образованные, интеллигентные и т. д. У них возникло естественное сомнение и даже тревога — можно ли серьезно доверяться на таком уровне? Понимаете? Леонид — надо отдать ему должное — весьма критически оценивает свои возможности в этой ситуации и не корчит из себя лишнее, и доверие к себе завоевывает только одним — действием. Созданная им небольшая организация, которую он для них именует московской (на самом деле это просто ячейка, находящаяся в Москве), почти каждую неделю совершает дела, о которых город узнает, и иногда даже из большевистских газет. Это новым знакомым Леонида импонирует, так как у них как раз с действием дело обстоит из рук вон плохо. Я встречался с двумя лидерами: с тем, которого Вы знаете, и с другим, рангом повыше, по фамилии Новицкий. Между прочим, он сказал, что сталкивался с вами в семнадцатом, во времена Саши с бобриком.[18]