Читать книгу - "Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс - Наталья Андреева"

Для следователя прокуратуры Мукаева это оказался тяжелый и нудный день. Обедать он так и не пошел: к нему на допрос привели подследственного. Руслан Свистунов пристроился в углу, отодвинув к самой стене старое кресло, внимательно слушал и следил за всем, что происходило в кабинете. Большей частью молчал, изредка подсказывал другу, но не впрямую, а намеками, чтобы авторитет Мукаева в глазах подследственного не подорвать.

Подозреваемый в десяти зверских убийствах невысокий, хилый мужичонка лет сорока на маньяка никак не тянул. Он был какой-то дерганый, суетливый, но словно бы уже мертвый и мучающийся остатком своей жизни, не зная, куда бы его деть. В тюрьме самое его место. Отвечал он с готовностью, вопросы выслушивал подобострастно, губы его все время дергались, уезжая к самому уху. У него был низкий лоб с огромными залысинами; там, где волосы выпали, на голом черепе красовались два шишковидных нароста, вроде жировиков, по одному с каждой стороны. Словно рога. Глазки маленькие, бегающие, нос, напротив, большой. Внешность отталкивающая. Определить бы его в маньяки и покончить с этим. Похоже, все этого хотят.

Мужичонка чуть не кинулся к следователю Мукаеву на шею, как к родному, заскулил:

– Иван Александрович! Ну где ж вы были? Я тут жду, жду…

– Чего? – не понял он.

– Так суда ж.

– Зачем вам суд? – снова не понял он.

– Так убил же.

– Вы бы сели, – он замялся.

Подследственный поспешно сел. Свистунов из своего угла намекнул:

– Давайте по порядку. Как положено для протокола: имя, фамилия. Ну да ты, Игнат, все уже знаешь.

– А как же! – Мужичонка по-хозяйски расположился на стуле, с готовностью посмотрел на следователя Мукаева. Иван сообразил, чего от него все хотят, взял бланк протокола, зачитал:

– Фамилия, имя, отчество, год рождения, где проживаете, по какому адресу?

– Хайкин Игнат Платонович, ржакские мы.

– Какие-какие? – машинально переспросил следователь Мукаев и напрягся, потому что понял: сейчас ему придется писать.

Делать этого давно уже не приходилось. Он неуверенно царапнул ручкой на чистом листе бумаги, попробовал. Рука была как деревянная. Совсем чужая. Попробовал было написать фамилию подследственного в протоколе, буквы получились неровные, кривые. Друг к другу никак не цеплялись, плясали вразнобой. Он был уверен, что это мало похоже на его прежний почерк.

– Странно, – сказал он вслух, неуверенно улыбнулся и глянул на Свистунова. – Что-то не то получается. Не пойму, что у меня с почерком?

Тот встал с кресла, подошел, посмотрел через плечо:

– Да-а… Проблема… – И покосился на Хайкина. – Погоди, секретаршу позову.

Он вышел, а Игнат Хайкин вдруг придвинулся вплотную к столу вместе со стулом, горячо зашептал:

– Вот и слава Господу, Создателю нашему… Совсем меня измучили. Все равно не жилец. Они-то, в законе, чисто звери какие. Сажайте меня, гражданин следователь, на смерть. Согласный я. Только скорее сажайте.

– Что за чушь? – вздрогнул он. – Как это «сажайте на смерть»?

– Ведь я ж убивец! – брызгая слюной, сказал Хайкин. – Вот до смерти меня и сажайте. Али к стенке. Согласный я. Со всем согласный.

– Приговор же должен быть, – он все отодвигался и отодвигался вместе со стулом от брызгающего слюной мужичонки, пока не коснулся спинкой стены. – Как без приговора?

– Убивец я. – Хайкин навис над столом. – Убивец.

Подозреваемый вдруг часто заморгал, и глаза его забегали быстро-быстро. Маленькие, черные, словно надоедливые кусачие мушки. Пока Иван пытался поймать этот мечущийся взгляд, рука Хайкина потянулась к тяжелому дыроколу, стоящему на столе. Инстинктивно Иван рванулся вперед, схватил эту руку, дернул, крепко сжал. Пузырь в груди закачался, начал медленно всплывать.

– Убивец… – прохрипел Хайкин. – Убивец… Вспомнил…

– Кто убивец? Кто?

Дверь открылась, вошли Руслан и Леся. Он тут же отпустил Хайкина, тот отполз обратно вместе со стулом.

– Что случилось? – внимательно посмотрел на обоих Свистунов. Хайкин мгновенно сжался, нагнул голову, выставив вперед шишки. Сказал спокойно:

– Я. Пишите.

Леся, стараясь на подследственного и на следователя Мукаева не смотреть, прошла к столу, села, придвинула к себе печатную машинку, вставила туда бланк протокола допроса:

– Готова.

– Разве так можно? – Иван кивнул на машинку.

– Леся печатает быстро.

– Да? – Он почему-то был уверен, что тоже сможет быстро печатать. Но каретка его смущала. Почему-то не знал, сама она двигается или надо ее двигать рукой. Он ничего не понимал в печатных машинках. И цифры на клавиатуре. Казалось, они должны быть еще и справа, отдельно. А крайней – серая штучка с кнопками, легко помещающаяся в ладони. Какая-то серая штучка… На проводе… Похожем на хвост…