Читать книгу - "Виза на смерть - Мария Шкатулова"

Но не думать не получалось. Стоило ей приказать себе отключиться, как душу ее затопляло чувство неизбывной вины. Как это — не думать? И что значит — не думать? Спокойно жить, забыв о крошечном и совершенно беззащитном существе, которое она обязана была защищать и которое она предала из-за преступной беспечности?

Не думать не получалось еще и потому, что все, что ее окружало, напоминало ей о ребенке: шкатулка с бижутерией, в которой Машка так любила копаться, старое отцовское кресло, переехавшее в Женину комнату в тот год, когда она пошла в школу, — Машка так смешно карабкалась на него… занавеска, за которой она пряталась, когда они играли, фиалки на подоконнике, чьи бархатные листочки она осторожно трогала пальчиком, плюшевый зайчик, непонятно как оказавшийся в Жениных вещах, или крошечная заколка для волос, забытая в кармане Жениной куртки. Ее сердце больно сжималось даже от случайных слов, брошенных совершенно посторонними людьми — на улице или с экрана работающего на кухне маленького телевизора, который никто не смотрел, но и не выключал, подсознательно ища спасения от гнетущей тишины.

Эта тишина в огромной квартире, еще недавно наполненной звуками Машкиного голоса, смеха, топанья маленьких ножек, грохотом рассыпающихся построек из кубиков и писком говорящих игрушек, была самым страшным свидетельством происшедшего. Это была не та тишина, какая бывает в доме летним днем, когда от легкого ветра в безмолвии колышутся белые занавески, хрипло тикают старые часы, а с улицы изредка доносится случайный автомобильный гудок или приглушенный смех. Это была давящая, страшная, осязаемая, липкая тишина, про которую говорят — мертвая.

Два дня она пробегала, занимаясь продажей квартиры своего брата, пока не нашла агентство, согласившееся купить ее по чудовищно низкой цене, но зато сразу выплатить деньги. Эти деньги в небольшой спортивной сумке валялись под вешалкой в прихожей, а сама Женя, одетая и полностью готовая к выходу, лежала на кушетке и внимательно прислушивалась ко всему, что происходило в доме, — к звонкам, глухому голосу отца, шаркающей походке матери. Она не доверяла им. Она была уверена, что стоит ей потерять бдительность, как они сделают какую-нибудь глупость, и тогда с Машей случится что-то непоправимое и страшное, о чем она не позволяла и не могла позволить себе думать.

В прихожей послышались их голоса, и Жене показалось, что они о чем-то спорят. Она приподнялась на локте и прислушалась.

— Зачем ты пойдешь? — недовольно спрашивал Василий Демьянович. — Все равно никто ничего не ест.

— Нет, я схожу, — упрямо отвечала Валентина Георгиевна, — в доме — ни крошки хлеба…

«Бедная мама, — подумала Женя, — даже сейчас не может сидеть без дела…»

Хлопнула входная дверь, и снова стало тихо. Когда через несколько минут в кабинете Василия Демьяновича зазвонил телефон, Женя вздрогнула. Она была уверена, что похититель позвонит на мобильный — недаром же он взял у нее номер, — но на всякий случай следила и за городским. Один звонок, второй, третий. Женя вскочила и бросилась в коридор.

— Алло! — выдохнула она, сняв трубку параллельного аппарата.

— Я бы хотел переговорить с Василием Демьяновичем, — произнес вежливый мужской голос. — Он дома?

— Да, минутку, — ответила Женя, соображая, где бы мог находиться отец и не заснул ли он у себя в кресле, но в этот момент услышала в уборной звук спускаемой воды.

— Тебя к телефону, — сказала Женя, когда отец вышел в коридор.

Василий Демьянович, ни слова не говоря, зашел в ванную, вымыл руки, тщательно и не торопясь вытер крахмальным полотенцем и подошел к аппарату.

Звонок был явно «не тот», но Женя все же подождала, пока отец возьмет трубку и произнесет своим слегка скрипучим начальственным голосом:

— Слушаю вас… Добрый день.

Окончательно успокоившись, Женя вернулась к себе. И в ту же секунду заверещал ее мобильный.

— Алло!

— Баксы достала? — услышала Женя.

— Да. Всё у меня.

Горло у нее пересохло, и голос звучал хрипло и глухо. Ей хотелось спросить, все ли в порядке с Машей, но она не решилась, опасаясь, что услышит отец.

— Ровно в десять выйдешь из дома и поедешь к Садовой. Я тебе позвоню. Насчет ментов я предупредил. И не забудь взять что-нибудь теплое для девчонки. — И нажал отбой.

Женя записала высветившийся на экране номер и подумала: «Слава Богу… похоже, отец ничего не слышал».

Она посмотрела на часы: было только начало седьмого. Ждать оставалось почти четыре часа. Она легла и закрыла глаза. Надо еще немного потерпеть, совсем чуть-чуть. Она представила себе, как Машка кинется к ней на шею и прижмется к ней теплым маленьким тельцем. Фраза об одежде для дочери ее, видимо, успокаивала, и она поймала себя на том, что думает о похитителе с гораздо большей нежностью, чем о собственных родителях.

Она проснулась от резкого звонка в дверь, села и схватила мобильник, чтобы посмотреть время. Без десяти девять. Она проспала три часа, даже не заметив, как заснула, словно провалилась в бездонный колодец. Кого там принесло? У матери есть ключ, и потом, она должна была давно вернуться.

Когда Женя вышла в коридор, Василий Демьянович уже открывал дверь.

На пороге стояли двое мужчин: один в куртке, другой в черном плаще.

— Здравствуйте… Василий Демьянович? — спросил первый и достал из кармана красную книжечку. — Майор Лобов и майор Сурин, — добавил он, кивнув на своего спутника.

— Здравствуйте, — спокойно ответил Василий Демьянович. — Прошу вас, проходите.

Женя не верила своим глазам.

— Ты… ты… как ты мог? Я же просила… я просила тебя не делать этого! Ты меня обманул… ты… — она задыхалась. — Ты воспользовался тем, что я заснула и… Ты меня сдал… меня и Машку… ментам… ты…

— Женя, это не то, что ты думаешь, — начал Василий Демьянович, покосившись на удивленных милиционеров, но Женя не слушала.

— А вы… имейте в виду… — она повернулась к Лобову, — если вы посмеете ехать за мной, я… я не знаю, что сделаю. Вы не имеете права без моего согласия лезть в это дело, слышите? Не имеете права!

Женя схватила сумку с деньгами и, оттолкнув обоих мужчин, бросилась на лестницу.

— Женя! Женя! Подожди!

Василий Демьянович выбежал на площадку, но Женя, не вызывая лифт, успела спуститься на целый пролет.

— Женя! Подожди! Ты не можешь ехать одна!

Женя махнула рукой и крикнула, не поднимая головы: — Не ждите нас! Мы не вернемся!

Василий Демьянович вошел в квартиру. Оба майора, удивленно переглядываясь, топтались на коврике в ожидании объяснений.

— Вы пришли кстати, — сказал Василий Демьянович, нахмурившись. — Мои внучка и дочь попали в беду.