Читать книгу - "Любвеобильный джек-пот - Галина Владимировна Романова"

Сколько он так стоял и смотрел, он так и не вспомнил потом. То во времени разбирался, не путаясь, а тут, поди же ты... И когда вдруг разом все стихло, объяснить потом не смог. Вой оборвался на высокой ноте, и тишина наступила такая, что в ушах заныло.

Филипп Иванович еще теснее прильнул носом к стеклу. То нещадно отпотевало, и приходилось то и дело его протирать. А это мешало сосредоточиться и напрячь слух и давно ослабевшее зрение. Мелькает кто-то по двору, это точно, что мелькает. Но вот кто?! Может, это у него в глазах рябь такая полосуется от страха. А может, и правда, кто и есть. Чего же Марфа-то не орет больше?! Жива она или нет?!

Он снова и снова вглядывался, вслушивался, протирал стекло и льнул к нему потным лицом. Все оставалось по-прежнему. И потом вдруг в какой-то момент и взметнулось к небу это страшное огненное пламя. Филипп Иванович даже вздрогнул от неожиданности и от стекла отскочил. Задел ногой пустой подойник, и как забыл, что оставил его там – у двери. И от дикого грохота, с которым покатилось по полу пустое оцинкованное ведро, присел, вжав голову в плечи.

Все!!! Он пропал!!! Сейчас эти злодеи непременно ворвутся к нему в дом и тогда... Тогда он уж точно больше ничего не узнает и не увидит. И умирать станет страшно, как Марфа Игумнова за стенкой. Орать, может, и не будет так, как она, но мучиться станет. И даже не это так его заботило, хоть и заставляло трястись и лязгать зубами, сколько то, как все это на его ненаглядной Лийке отразится.

Она же не переживет! Убиваться станет и винить себя, что уехала, бросила его одного. Что не обезопасила, что не предприняла ничего для того, чтобы его оградить, спрятать от беды. Плакать станет, уж точно. И еще чего доброго совсем на себе крест поставит. И думать больше не будет ни о каком замужестве. И это из-за него-то! Из-за старого бесполезного пня, что дрожит в собственном доме, испугавшись смерти. Ему ли смерти бояться, когда она уже давно на его пороге ноги обивает? Э-эх, дурень...

Филипп Иванович рывком распахнул приоткрытую дверь в избу и без опасения щелкнул выключателем. Лампочка на шестьдесят тускло засветила внутри пластмассового шара розового с белым. Сейчас он найдет смешную игрушку, что Лия ему подарила ко дню рождения. И позвонит. Позвонит в милицию и сообщит о страшном крике соседки Марфы Игумновой и о большом пламени, что взметнулось в небо посреди ночи тоже сообщит. И бояться не станет. Чего ему бояться-то на рубеже своей жизни?! Чего? Лийка вот, правда, неприкаянной останется...

Милиция отозвалась сразу. Да так слышно было здорово. Филипп Иванович даже в первое мгновение трубку от уха отнял и посмотрел на нее недоуменно, оттуда слышно-то или нет. Оттуда...

И парень толковым оказался. Не зевал, не плевался и не отсылал его куда подальше. Все быстро узнал, записал и велел не высовываться, пока милиция не приедет. Потом в ухе, в трубке то есть, коротко и тонко запищало. И ему пришлось долго искать ту самую крохотную кнопку, на которую стоило нажать, чтобы этот противный комариный писк прекратился. Нашел и возрадовался. Надо же, он еще и ничего, соображает. Потом подержал какое-то время телефон в руке, раздумывая, звонить Лийке или нет. Вроде и не сообщать нельзя, мало ли что. Вдруг и в ее дом залезли тоже и погромили там все.

А сообщать вроде бы и грешно. Она же минувшим вечером должна была на день рождения к подруге пойти. Вдруг веселье за полночь перевалило? Вдруг ей там повезло, и она сейчас не одна, а с кавалером? А он станет киснуть и жалиться? Нет, не станет. Пускай дочка отдыхает без печалей и тревог. Он как-нибудь один справится. Вон и милиция скоро подъехать обещала.

Милицию Филипп Иванович прождал полтора часа. Полтора часа прошло с тех пор, как на окраине деревни послышался едва различимый звук работающего автомобильного мотора. Воспрянув духом после разговора с толковым дежурным, он постепенно начал терять былую уверенность, и к моменту их приезда снова дрожал осиновым листом. И свет снова выключил. Нет, неправда. Свет он выключил почти сразу после звонка. И снова в сенцы пошел. И стал там опять в темное окошко подглядывать. А ну как в свете костра разглядеть что-нибудь удастся. Это же уже информация...

Информации к моменту прибытия оперативников набралось – кот наплакал. Костер быстро прогорел, и в свете его ничего, кроме прежних теней, видно не было. Преступник хоть и был мал ростом и возрастом, но хитер был, слов нет, хитер. К костру близко не подходил и разговор на повышенных тонах не вел. Ничего... И на старуху случалась проруха. Где-нибудь да прокололись эти стервецы, если, конечно же, они это были. Когда в дверь его дома осторожно постучали, Филипп Иванович был почти уверен, что это милиция...