Читать книгу - "Перевертыши. Дикий глаз - альтернатива - Михаил Март"

Надо заметить, что никто из них раньше никогда никого не убивал. Очень ловко Осипов превратил убийство в увлекательную игру, и ликвидаторы свою работу расценивали как хобби. Они превратились в азартных игроков. Так строился сценарий. Киллеру всегда предстояло что-то преодолеть. Только Осипов знал о своих ликвидаторах все и отвечал за их жизнь и безопасность. Он очень внимательно прослеживал их тихую, мирную и благополучную жизнь, знал возможности и способности каждого. Геннадий Иванович считал себя опытным кукловодом, а исполнителей — своими марионетками. Хотя однажды дал им другую оценку в разговоре с идеологом конторы писателем Витковским.

— В таком тонком деле можно использовать только психопатов.

Вадим Борисович приподнял брови.

— Это же диагноз. На такую работу надо брать здравомыслящих и незаурядных людей.

— Мои люди отличаются здравомыслием и хладнокровием. Когда они включаются в игру, делают ставки, а ставка тут — только жизнь. Либо ты, либо он, середины не бывает. В итоге все сводится к тому, что ты спасаешь свою жизнь. Игра в «русскую рулетку». В барабане один патрон. Приходится изворачиваться, рисковать. Они не знают о том, что я их прикрываю со всех сторон и им ничего не грозит. Они не должны считать себя обычными киллерами или маньяками. Это честолюбивые люди, которым необходимо самоутверждаться. А значит, каждый из них страдает определенными комплексами, от которых не может избавиться.

— По той же схеме действуют маньяки. Представим себе парня, которого презирают женщины. Возможно, в детстве его терроризировали мать и сверстники. Он пытается избавиться от комплекса, нападает на девочек, насилует их и убивает. В чем разница?

— Есть разница, Вадим Борисович. Маньяк — трус. Нападает только на слабых, когда он уверен в победе. Мои люди вступают в схватку с равным или более сильным противником. Их об этом предупреждают. В моем отряде есть женщина. Она справилась с тремя бандитами. Она умнее. Случай уникальный. Шла война умов в течение недели, а на выстрелы ушло меньше минуты. Так называемых убийц до сих пор ищут. Но никому не придет в голову, что опытных криминальных авторитетов уничтожила хрупкая красавица. Кстати, очень богатая благополучная женщина.

На этом тема была закрыта. В тот день Осипов приехал на дачу к идеологу, где Витковский жил постоянно, писал сценарии и разводил цветы. Как правило, писатель имел дело с Сергеем Коркуновым, у которого было немало талантов, в том числе и продюсерский. Они легко понимали друг друга, читали сценарии, вместе делали правки, корректировали события. Осипов не лез в творческие процесс. Он был надежным исполнителем и следовал полученному готовому сценарию. Автор написал, продюсер утвердил, а ты претворяй в жизнь. Вызов Осипова на дачу к автору репортажей означал, что исполнитель сделал что-то не так. Где-то напортачил. Мягкий и вальяжный сценарист мог быть очень категоричным. Его все побаивались, не смели с ним спорить и правильно делали. Его имя нигде не значилось, никогда не афишировалось, но только он мог из пустяковой истории создавать остросюжетный документальный бестселлер.

— Сколько репортажей, стоящих внимания, вышло за прошедший месяц? — тихо спросил Витковский.

Они медленно прохаживались вокруг дачного бассейна, расположенного напротив двухэтажного белокаменного особняка с террасами и соляриями.

— Стоящие — это по вашим сценариям. Их всего два. С подачи наших бывших коллег — четыре. С ходу ничего не делается, а они дают сигнал в последний момент. Была пара наводок от моей агентуры, обе не сработали. Дважды сигналили врачи, три раза пожарные. Но это скука.

— Это то, чего я боялся, — с грустью произнес Витковский. — Я могу писать по пять сценариев в месяц, но сижу без дела. Вы раскидали операторов по всей Москве, а они вынуждены спать в машинах, ожидая вызова на съемку. Министерство нас прикрывает и дает наводки, но их мало. Решение может быть одно — надо срочно расширяться. И заняться этим должен твой отдел. Нам нужны новые заказы на отстрел. Будем принимать заказы на коррупционеров.

Осипов остановился.

— А где взять клиентов?

— Клиенты найдутся. Нужно лишь слух пустить в определенных кругах. Воспользуемся именем Гургена. Этого киллера помнят все, но мало кто знает, что его пристрелили и с камнем на шее сбросили с катера под Сочи. Мы его оживим и вернем в строй. — Витковский похлопал Осипова по плечу. Они продолжили прогулку и свернули в аллею. — Я изложил эту идею генералу, он возражать не стал, просил только отказываться от случайных заказов. Таких, как война за наследство, либо убийство матери, мужа, брата. Гнусное это дело. Заказчика и жертву придется проверять очень тщательно, потребуются серьезные деньги. К Гургену с конвертиком в кармане не пойдешь, к нему надо идти с чемоданчиком.

— Нас вычислят в два счета.

— Кто? Свои? В милиции команду Гургена будут считать мифом. Представь себя заказчиком. С тобой встречается непонятный человек, сажает тебя в машину без окон и привозит за город. Обычная деревня, старый дом. Тебя заводят в комнату. Темно. На тебя направлены софиты. Ты садишься на стул, и голос из темноты начинает допрос. Потом ты оставляешь аванс, если твое дело берут в производство. Но могут и отказать, отвезут в город и высадят в центре. Все.

— А если машину проследят?

— Не мне тебя учить, как избавляться от слежки. Но кому это надо? И потом. Дом в деревне куплен за гроши подставным лицом, там нет никакого Гургена. Есть артист, видеокамера, снимающая заказчика, горят лампы. Все. Заходит ФСБ. И что дальше? Идет репетиция. Кастинг. Отбираем артистов для роли в триллере. Текст они придумывают сами. Для показа. Нам это не важно, мы пытаемся разглядеть артиста. Не думай о пустяках. Важно раскрутить маховик, и дело пойдет.

— Я все понял. Надо попробовать. Составьте бизнес-план, сделаем несколько холостых ходок, чтобы картинка просматривалась от начала до конца. Дело для нас новое, я должен понять все до мелочей, чтобы быть готовым принимать решение в случае нештатной ситуации.

— Я напишу сценарий, он будет взят за основу. Придется учиться на ходу.