Читать книгу - "Sans toucher (Не касаясь) - Алексей Алексеев"

За столиками по два-три человека сидели шесть мальчиков и пять девочек, долговязые, еще не оформившиеся. Их вниманием владел «мачо» в идеально подогнанном костюме, белоснежной рубашке, без галстука – танцор фламенко. «Танцор» заметил ее, повернул голову, и впечатление усилилось. «Да, Катя не зря охала. Красавец!».

– Светлана Леонидовна, смелее, проходите, – «мачо» указал на место рядом с собой. – Наконец-то с меня сняли обязанность учить этих оболтусов французскому. – Взгляды устремились на «француженку», легкий гул усилился. Заняв место, она развернулась к ученикам. Красавец продолжил: «Уважаемые дамы и господа! Разрешите представить вашего нового преподавателя по французскому языку – Светлану Леонидовну Заречную». Кто-то выкрикнул: «эншанте де фэ вотре коннесанс»[40]. Француженка ответила: «Enchante». «Танцор» представился: «Меня зовут Константин Петрович, а с месье и мадмуазелями Вы познакомитесь в процессе».

– Итак, я продолжаю. В отличие от Европы, где большинство хороших ресторанов насчитывают если не многовековую историю, то уж точно работают не один десяток лет, у нас заведений, работающих более двадцати лет, практически не существует. Ресторанные рейтинги либо покупные, либо непрофессиональные.

– А как же «МакДонльдс» на Пушкинской?, –перебил выступающего парень в джинсовой рубашке.

– Максим, я понимаю, что ты пошутил, – Константин резко перешел на французский. – Прошу обратить внимание на сегодняшний гарнир – картофельное пюре…

Сказать, что обед был восхитительным – ничтожно мало! Салат из морепродуктов не хотелось трогать: его композиции смог бы позавидовать Микеланджело. Небольшая порция супа подготовила вкусовые рецепторы к главному блюду дня: нежнейшему мясу с удивительным пюре. Как блюдо из картошки может быть удивительным? Легко! Если его готовил чародей, умеющий произносить сильные заклинания, или Петрович. Очень не хватало красного вина с южных склонов холмов «Шато де …». Детский ресторан предложил напиток из смеси соков с легкой горчинкой. Только это спасло от отчаянного поступка – заявления в отдел кадров «Согласна работать только за еду, если ее будет готовить Константин Петрович». Язык наслаждался удивительными ощущениями. Пюре Константина – это Вам не суперполезная овсянка на воде, цепляющаяся за все выступы горла, не желающая проваливаться в желудок, где она цементеет, делая осанку строгой, а выражение лица бесстрастным, истинно английским. Поглаживание языка хочется продлить. Микроконсистенция щекочет рецепторы, задерживает глоток. Слюна вступает в удивительную реакцию с калиброванными зернышками картофеля, не смятого банальной колотушкой из березы или липы бабенцией в когда-то белом халате. Наоборот, картофельные близнецы прошли через мелкую терку, были подогреты и перемешаны со сливочным маслом (упаси бог, привезенного из-за океана с эмульгаторами и стабилизаторами) истинным «мачо» и поэтом кухни. Свежая зелень, нарезанная затупленным ножом, отдала свой запах блюду, завершая композицию. Лето, солнце, романтика, восторг. «Петрович, я люблю тебя!»[41]– пел гадкий желудок, подавляя волю.