Читать книгу - "Пятница, тринадцатое - Марина Серова"

— А вы, мадам, нынче тоже без партнера? — поинтересовался у меня Егор, глядя, как ускользает от него добыча. — И чего это женщины так любят военных, а? Не просветите меня на этот счет?

— Загадка, — пожала я плечами. — Должно быть, у нас это в крови. А вот почему мужчины так много пьют, как вы думаете?

— А я вам сейчас все расскажу, — немедленно предложил Егор. — Давайте пойдем ко мне в номер, возьмем по маленькой и обсудим этот вопрос.

— О, нет, — решительно покачала я головой. — Найдите себе кого-нибудь еще. Я совершенно не в настроении. Попытайте удачи вечером на дискотеке, думаю, что вам непременно повезет.

— До вечера еще надо дожить, — философски заметил Егор. — А этой дамочке вы передайте, что она непременно будет моей.

— Вот так и передать?

— Вот так и передайте. Если я чего захочу, так это, считай, уже сбылось, — гордо заявил Егор и, подняв голову, направился к мини-маркету, расположенному в ста метрах от главных ворот пансионата.

В самом санатории «Отрада» спиртное не продавали, разве что в нашем строении — в баре, расположенном в столовой, и этой привилегией могли пользоваться лишь жильцы первого корпуса.

Остальной контингент отдыхающих вынужден был довольствоваться не столь уж разнообразным ассортиментом коммерческого ларька, переделанного недавно под скромных размеров магазинчик.

Глядя на нетвердую походку Егора, я покачала головой, — в городе, что ли, ему не пилось? Стоило ли тащиться сюда, чтобы продолжать квасить «на природе»? — и направилась к себе в корпус.

На веранде первого этажа сидел в кресле-качалке Капустин и читал газету.

— Евгения Максимовна! Вас просили зайти к поварам и просмотреть меню, — завидев меня, оторвался от своего занятия Капустин.

— Это еще зачем?

— Ну, у них с сегодняшнего дня новый порядок. Теперь вы можете выбрать себе еду по индивидуальному заказу, — пояснил он, — иначе вам будут подавать так называемое дежурное блюдо.

— Вот как? Очень мило, — откликнулась я. — Сервис может совершенствоваться бесконечно, так же, как человеческая природа.

— Эту практику решили ввести по очень простой причине, — опустил газету Максим. — Несчастные повара устали от скандалов моего соседа по этажу.

— Ах вот оно что! — улыбнулась я. — Ладно, до обеда я к ним заскочу.

Визит к поварам занял минут двадцать. Я спустилась в цокольное помещение, где «люди в белых халатах» предложили мне выбор из десяти блюд — на весь срок пребывания. Собственно, хитрость была невелика — определенное на десять дней меню просто перетасовали.

Я сказала, что в принципе мне безразличен порядок и что качество еды меня вполне устраивает, за что и получила в подарок благодарную улыбку.

Поднимаясь к себе, я застала на своем этаже Дору Капустину и Антонину Меньшикову.

Дамы сидели в холле в глубоких кожаных креслах и покуривали сигареты, мирно беседуя. Пока я шла к номеру, до меня долетели несколько фраз из их неторопливого тихого разговора:

— Видите ли, Дора, я могла бы кое-что вам рассказать, но, право же, не знаю, стоит ли затевать эту беседу, — говорила Меньшикова, глядя не на свою собеседницу, а куда-то в окно.

— Не могу вам ничего посоветовать по этому поводу, — так же тихо отвечала ей Дора.

— Жизнь сейчас очень трудная, — продолжала Меньшикова, стряхивая длинный столбик пепла в керамический горшочек на журнальном столике. — А для нас, женщин, она трудна вдвойне. И подчас вместо того, чтобы поддерживать нас на этом пути, наши избранники ведут себя по отношению к нам не очень честно.

— Которого из своих избранников вы имеете в виду? — ехидно спросила Дора.

— Вы прекрасно понимаете, кого я имею в виду, — пристально посмотрела на Дору Меньшикова. — То, что я могу вам рассказать, вряд ли сделает вашу жизнь счастливее. Но правда, как бы она ни была горька, — всегда лучше, чем приятная ложь.

Я кивнула беседующим дамам и, повернув за угол по коридору, вошла в свой номер. Приняв душ, я взяла со стола кипятильник и начала греть воду для растворимого кофе.

Дверь я не захлопнула, так что она чуть приоткрылась, и мне было явственно слышно окончание их разговора, пока я колдовала с сыпучим «Нескафе».

Я как бы и не подслушивала их, просто слова сами собой залетали мне в уши и без всякого участия и усилия с моей стороны фиксировались в сознании. Меня этот звуковой фон слегка раздражал, но я не могла подойти к двери и захлопнуть ее, так как вода должна была закипеть с минуты на минуту, — а вернее, с секунды на секунду, — и я рисковала залить стол кипятком.

Вины моей тут не просматривалось ни с какого бока. Посудите сами — кто же велел этим дамочкам беседовать именно возле моей двери на моем этаже? Шли бы на второй, там бы и откровенничали сколько влезет. Или прогулялись бы по дорожкам санатория. Хоть по периметру, хоть по диагонали.

— То, что вы мне сейчас рассказали, — чуть громче, чем раньше, говорила Дора, — меня не волнует ни в малейшей степени.

— Позвольте вам не поверить, — возражала Меньшикова. — Вы просто притворяетесь.

Тональность беседы, пока я плескалась под теплыми струями воды, то доводя их почти до кипятка, то резко вырубая горячую воду, претерпела существенные изменения. Дора говорила гораздо увереннее и была вроде бы даже весела и настроена на ироничный лад. А вот Меньшикова была явно раздражена и пыталась на чем-то настаивать.

— Думайте что хотите, это ваши проблемы, — отвечала ей Дора. — Как бы там ни было, наш разговор закончен. Хотя нет, напоследок я дам вам хороший совет. Как-никак, вы все же намеревались мне помочь. Так вот — не теряйте времени понапрасну. Ваш ухажер с погонами — это совсем не то, что вам нужно. Переключитесь лучше на профессора, это я вам говорю.

Последовала пауза.

— Вы хотите сказать… — медленно начала Антонина Меньшикова.

— Только то, что я вам сказала, — поднялась с дивана Дора. — И хватит об этом.

По коридору послышались шаги, и голос Капустиной прозвучал уже на расстоянии:

— Пойду к мужу, посмотрю, как он там. А вы дерзайте, голубушка. Бизнес есть бизнес.

И каблучки застучали по ступеням. Я слышала, как Меньшикова дважды глубоко затянулась и, резко выдохнув табачный дым — до меня даже долетел его запах, — затушила сигарету.

Я полностью переключилась на свой кофе и, включив телевизор, просмотрела краткую сводку новостей по первому каналу и местные новости по телетексту. Как я и думала, ничего особенного ни в мире, ни в моей губернии не произошло.

Обычно, когда человек надолго выключается из привычной обстановки, ему начинает казаться, что за время его отсутствия произошли какие-то грандиозные перемены. Ну, например, он пробыл неделю в Объединенных Эмиратах, плавал в заливе, катался на верблюде, завел роман, шатался по базарам — масса событий и впечатлений. Возвращается — а дома то же самое, как будто он никуда и не уезжал. Внутри себя он разогнался на продолжение приключений на своей территории — ан нет, фигушки, и приходится срочно перестраивать жизненный ритм.