Читать книгу - "Мученик - Рори Клементс"

— Похоже, что это изображение распятия, вырезанное уже после смерти.

Шекспир уставился на раны, словно пытался перенестись во времени в тот час, когда они были нанесены.

— В этом скрыто какое-то религиозное значение?

— Вам решать, господин Шекспир. Правда, есть еще кое-что… — начал Пис, осторожно кладя тело на плиту, так чтобы раны на спине больше не были видны, но в это мгновение старинная дверь распахнулась. Чеканя шаг, в крипту вошли два пикинера, заняв позицию по обе стороны от двери. Вслед за ними появился немолодой высокий худощавый человек лет пятидесяти с пронзительным взглядом, бледным лицом и белыми как снег волосами и бородой. Дорогая одежда этого мужчины свидетельствовала о его принадлежности к знати. Шекспир мгновенно узнал в нем Чарльза Говарда, второго барона Эффингема, лорда верховного адмирала Англии. Ни слова не говоря, Говард посмотрел сначала на Шекспира, затем на Писа. После он подошел к телу своей любимой приемной дочери Бланш, лежащему на каменной столешнице искателя мертвых подобно вырезанной из камня фигуре на саркофаге. Пару минут он пристально вглядывался в ее лицо, затем медленно кивнул и развернулся на каблуках. Через несколько секунд он покинул крипту вместе с пикинерами, следовавшими за ним по пятам.

Взгляды Шекспира и Писа встретились.

— Полагаю, комментировать тут нечего.

— Согласен. А теперь позвольте мне показать вам еще кое-что. — Пис поднял руки Бланш и показал Шекспиру ее запястья. На запястьях были заметны припухшие рубцы. — Это следы от веревки, господин Шекспир. Ее мучитель привязывал ее к чему-то.

Шекспир наклонился, чтобы рассмотреть следы поближе, и содрогнулся при мысли, чему подверглась бедная девушка перед смертью. Он пожал Джошуа Пису руку.

— Спасибо, мой друг. Передайте ее тело коронеру. В более спокойные времена я бы с удовольствием провел пару часов в вашей компании с бутылочкой гасконского в «Трех бочках».

— Да, — согласился Пис. — Думаю, в более спокойные времена мы так и поступим.

На улице Шекспир с удивлением обнаружил поджидавших его лорда-адмирала и пикинеров. Шел довольно сильный снег, укрывая пространство вокруг собора Святого Павла плотным белым ковром, но если Говард Эффингем и ощущал холод, то не показывал этого. Он стоял прямо и неподвижно, как солдат, на его бледном лице не дрогнул ни один мускул.

— Милорд…

— Она носила под сердцем дитя?

Шекспир промолчал. По печальному тону его голоса Шекспир понял, что он не ждет ответа.

— Кто с ней это сделал?

— Я намерен выяснить это, милорд. Могу ли я расспросить вас о ее знакомых? Например, кто мог быть отцом ее ребенка?

Говард глубоко вздохнул.

— Вы же, Шекспир, служите у господина секретаря, так?

— Да.

— Это печальное дело. Я любил Бланш как родную дочь. Она была частью меня. Но это еще и деликатное дело, господин Шекспир. Необходимо подумать о семье.

— Понимаю. Но вы же хотите найти ее убийцу.

— Безусловно. — Он снова задумался, не решаясь продолжить. — Скажу лишь, что в последнее время в ее жизни появились люди, знакомство с которыми я не одобрял… — Говард замолчал. Шекспиру были необходимы подробности. Ему была нужна вся информация, которую мог предоставить этот человек, но он начал понимать, что Говард не склонен откровенничать. — Эти люди…

Адмирал выглядел растерянным. На мгновение он напомнил Шекспиру потерявшегося щенка, которого он подобрал, когда еще учился в школе, и взял домой, к неудовольствию своей матушки.

— Но это все, что я могу вам сказать.

— Может, вам что-нибудь известно о доме в Хог-лейн, что неподалеку от Шордича, где было обнаружено тело Бланш?

— К сожалению, я ничего об этом не знаю.

— Мой подчиненный Болтфут Купер спрашивал, но не смог узнать, кто домовладелец или арендатор этого здания.

Говард промолчал. Он был неумолим как скала.

— Быть может, через пару дней, милорд, вы поговорите со мной?

— Возможно, господин Шекспир. Не могу ничего обещать.

— Последний вопрос. Она была католичкой?

Шекспиру показалось, что Говард Эффингем заскрежетал зубами. Он не ответил, а лишь кивнул пикинерам, затем повернулся и направился к лошади, привязанной неподалеку. Для Шекспира это значило больше, чем кипа подтверждающих документов.

Говард удалился в восточном направлении. Мальчишки-подмастерья принялись кидаться в Шекспира снежками, и один снежок угодил в цель. Шекспир рассмеялся, сделал снежок и бросил в мальчишку.

Была пятница, рыбный день. Многие дни были «рыбными», введенные как средство поддержки промыслового флота, но Шекспиру это не доставляло неудобств: Джон обожал рыбу в любом виде. Скоро Великий пост и каждый день будет «рыбным». Этим утром Джейн подала Шекспиру на завтрак копченую щуку вместо мяса, а вечером его ждал угорь и устричный пирог.

Снег успел укрыть деревья, пока Шекспир шел по улицам мимо высоких домов с распахнутыми ставнями. Густой дым поднимался из труб, соединяясь с неистребимым городским смрадом и образуя смесь, забивавшую ноздри и легкие. Летом было еще хуже, особенно в этом районе, неподалеку от места слияния рек Флит и Темзы, а также Ньюгейтской долговой тюрьмы и тюрьмы «Флит», где трупы умерших заключенных могли гнить неделями; к счастью, в это время года вонь становилась едва заметной.

Бесконечная процессия повозок, телег и фургонов, груженных фермерскими товарами, бочками и строительными материалами, двигалась в обоих направлениях, копыта лошадей превращали только что выпавший снег в жижу, в которой из-за многочисленных выбоин животные все время поскальзывались и спотыкались. Им едва хватало места протиснуться через узкие улочки, зачастую они останавливались, заставляя извозчиков разражаться криками и руганью. Временами доходило и до рукоприкладства, прежде чем успевал вмешаться надзиратель и навести порядок.

Через несколько минут Шекспир уже двигался по дороге, ведущей из города. Он пересек реку Флит (если эта гнилая канава вообще заслуживала называться рекой) и скоро повернул к высоким и неприступным стенам Брайдуэлла. Каждый раз, приходя сюда, Шекспир удивлялся, что такая мрачная крепость когда-то могла быть королевским дворцом и каких-нибудь шестьдесят лет тому назад в этих стенах Генрих — Генрих Великий — ужинал со своей испанской королевой.[12]Его сын, Эдуард VI, передал это мрачное место городским властям, чтобы те поселили там бедноту. А теперь это была всего лишь тюрьма, куда сажали городских проституток, цыган и бродяг.

Мимо него по свежему снегу, печатая сапогами шаг, промаршировал отряд из восьми вооруженных мужчин, ведя заключенного. Это были персеванты. Они остановились, швырнув заключенного на землю, и их сержант, в котором Шекспир узнал одного из людей Топклиффа, громко постучал в огромную дверь. Почти мгновенно, звеня связкой ключей, дверь открыл тюремщик.