Читать книгу - "Меч Немезиды - Данил Корецкий"

— Я этого кальяна-то и не пробовал, — врастяжку произнес Соболь, почесывая татуированную кисть. — А кто звонил, Пит?

— Когда?

— Ну, вот сейчас. Только что.

Лисицин наморщил лоб, будто старался вспомнить. На самом деле, все его воспоминания и переспрашивания были результатом длительного тюремного стажа. Там, за решеткой, слова имеют совсем не ту цену, что на воле. Скажешь не то или не так, и можешь поплатиться: или головой, или задницей, что, в принципе, одно и то же. У Пита была прекрасная память, и он фиксировал каждое произнесенное в его присутствии слово. Однако при ответе «тормозил». Сказывалась неистребимая привычка тщательно обдумывать ответ: что сказать, как сказать, какими словами сказать.

Сам он привык к такой манере и считал, что очень выгодно во всех ситуациях разыгрывать из себя полного «тормоза». А, учитывая, что хорошим актером Петр Лисицин никогда не был, то часто он выглядел не просто простачком, а полным дегенератом. Но кто ж такое осмелится сказать в лицо Лисице?

— Ах, это, — Пит похлопал себя по карману куртки, где минуту назад скрылся его мобильник. — Да коммерс один. Лох. Мы ему «крышу» делаем, вот он и думает, что в корешах у меня ходит. Но проблемка имеется: «наехали» на него по-крутому, нас на хер послали. Надо будет послезавтра заскочить к нему на фирму и покрошить там этих долбаных отморозков. Без разговоров. Я, Пыж, ты, Соболь, и Леху Толченого возьмем. Вполне хватит. Тех козлов будет… Сколько же он сказал? Четверо, по-моему. Кстати, Пыж…

Он ткнул пальцем в каменную спину.

— Не знаешь такого хрена? Биток — кликуха.

На некоторое время в салоне повисла пауза. Пыж тоже знал цену словам. И сейчас он старательно размышлял над вопросом бригадира, прокручивая в голове всю имеющуюся у него информацию. Пыж хорошо знал блатную Москву, регулярно посещал злачные места столицы, умел все видеть, все слышать и узнавать самое необходимое.

«Мерседес» на запредельной скорости мчался по Ленинскому проспекту, заставляя прочий транспорт тормозить и уходить в стороны. Так ведут себя автомобили с правительственными номерами и спецсигналами. Гаишники отворачивались, то ли подчиняясь отменной интуиции, то ли хорошо зная номерные знаки Пита. Матерый рецидивист чувствовал себя так же вольготно, как депутаты, министры, руководители финансовых империй и целых хозяйственных отраслей. И это была самая приятная и удивительная черта замечательного нового времени!

Лисицу давно «короновали», еще двадцать лет назад он держал общак, а его слово на сходках было решающим. Но за пределы уголовной хевры его влияние не распространялось. Если бы не работающий и ранее судимый гражданин Лисицин в былые времена вдруг сел в мало-мальски приличную «Волгу», то любой милиционер, от рядового опера до заштатного участкового мигом закрутил бы ему ласты и отволок в участок: ты что, гадюка уголовная, в приличной машине делаешь? Угнать хочешь?! Да и в приличные места он тогда старался не ходить: центровые кабаки — такое место, где бывший зэк сразу бросается в глаза, кто-нибудь звякнет в ментовку, и все! Опера тогда были не ленивые, азартные — сразу приезжали, отвозили к себе в участок и начинали вопросы всякие задавать. И хоть чистый ты кругом, все равно нервы помотают, да еще могут профилактически ливер отбить… Так что терлись, в основном, по окраинным гадюшникам да по провонявшим сыростью притонам. Нынче, слава богу, все по-другому: новое время — демократия и всеобщее равенство!

— Лично не встречался, — изрек наконец Пыж. — А слыхать слышал. Конкретный беспредельщик. Объявился в Москве с полгода, может, чуть меньше. Поначалу бомбил ларечников на пару с местным бакланом по кличке Заяц. Тот вообще никто, полный ноль. Потом им прищемили хвост солнцевские: Биток залез на их территорию. Тогда он подался в центр. Говоришь, сейчас их четверо?

— Вроде так, — Лисицин небрежно пожал плечами.

— Значит, подбирает под себя отморозков, набирает вес, сука, — прищелкнул языком водитель.

— Мы это поправим, — сказал Пит. — Послезавтра отправим их всех червей кормить. Вместе с этим долбаным Кроликом.

— Зайцем, — поправил Пыж.

— Один хрен. Верно я говорю, Соболь?

— Верняк, — недавний зэк грубо заржал.

Сидящие в «Мерседесе» были конкретными людьми. Если какие-то беспредельные бандиты «наехали» на «крышуемый» ими объект, надо перевести их на инвалидность или вообще отправить на тот свет. И проблема будет решена. Причем не только для самих беспредельщиков, но и для всех, кто об этом узнает. А узнают все — подобные слухи разносятся очень быстро.

Пит еще больше приспустил стекло, щелчком большого пальца швырнул окурок на проезжую часть и полностью закрыл окно. Осень в столице выдалась промозглой. «Мерседес» замер на светофоре. Пит невольно сфокусировал взгляд на стоящей у перекрестка молоденькой девушке лет двадцати двух в светлом плаще и с рассыпавшимися по плечам огненно-рыжими волосами. Лисицин любил рыжих. В них было что-то демоническое, к тому же он считал, что и темпераментом они превосходят всех остальных.

— Постой-ка, — сказал Пит водителю и потянул ручку двери. — Телку с собой возьмем.

— А если не поедет? — удивился Соболь. — Белый день кругом!

Пыж только хмыкнул. Соболь давно не был на воле. Кого бояться?

Лисицин никак не отреагировал на реплику подельника. Он ступил на тротуар и в одно мгновение оказался рядом с рыжеволосой. Грубо схватил ее за руку чуть выше локтя. Девушка вздрогнула от неожиданности и обернулась.

— Поехали покатаемся, детка! — сказал Пит и потащил девушку к «Мерседесу».

Парализованная ужасом, она слабо вырывалась. С таким же успехом трепыхается воробей, попавший в цепкие лапы старого опытного кота.