Читать книгу - "Созвездие Козерога, или Красная метка - Диана Кирсанова"

Заканчивалась и эта новогодняя ночь.

* * *

Вернувшись с дежурства, я первым делом разбудила младшего сына – хоть и первое января, и праздник, но у него сессия, пусть сидит и готовится к экзаменам. А перед тем, кстати сказать, отвезет меня в одно место.

Я включила на полную мощность радио на кухне. По этому радио пел, нет! – блеял во все свое луженое горло какой-то певец из новомодных. Голос у него был такой пронзительно-гнусавый, что Сашку от него не спасал даже тройной слой одеяла, который он со стоном намотал себе на голову.

– Сын! Подъем! – я стояла у кровати и сдирала с него это одеяло. – Сессию проспишь, из института исключат, профессии не получишь, побираться пойдешь!

– Мммммм… – донесся до меня глухой стон из-под одеяла.

– Давай-давай! – не уставала я его тормошить.

В конце концов, сыну пришлось-таки подняться. Он сел на кровати, отчаянно зевая. Настроение у него было самое что ни на есть похоронное.

– Всего три часа и поспал, – пожаловался он.

Новый год Сашка встречал в кругу своих студенческих товарищей.

– Поучишь немножко, позавтракаешь, принесешь пользу себе и обществу, потом снова ляжешь поспишь. А перед этим отвезешь меня кое-куда.

– Куда?

– Вставай и умывайся!

– Вот скажи мне, – проворчал он, со стуком захлопывая челюсть после очередного зевка, – ну куда ты пойдешь в такую рань? Да еще после дежурства! Куда ты сейчас меня потащишь?

– На помойку.

– Что?!

– Я говорю, что ты должен отвезти меня на помойку! – прокричала я ему уже из кухни.

Остатки сна слетели с Сашки в два счета.

– Родного сына – на помойку?!

– Именно!

– А ты не поторопилась? Я еще на что-то гожусь!

– Вот именно поэтому!

Он выкатился из комнаты и остановился на пороге кухни с таким оскорбленным и одновременно вопросительным видом, что я на время прекратила сторожить сковородку с дежурной утренней яичницей:

– Детка, когда ты умоешься и приведешь себя в порядок, я все тебе объясню…

После того как сыном была исполнена моя несложная просьба, я в нескольких словах рассказала ему о том, что произошло этой ночью. Конечно, мне бы ничего не стоило оставить мальчика в полном неведении относительно ужасных событий, но таково уж было мое правило – быть с детьми честной. Это всегда приносит плоды: старшая дочь, которая давно уже жила от нас отдельно, со своей семьей, до сих пор видит во мне лучшую советчицу по поводу любых жизненных перипетий.

Рассказ о двух убитых потряс Сашкино воображение. Что не помешало ему, впрочем, уплетать завтрак за обе щеки.

– Понимаешь, – говорила я через полчаса, пододвигая ему чашку с кофе и забирая пустую тарелку, – все это время мне не дает покоя одна загадка.

– Которая из всех?

– Загадка исчезнувшей одежды этого убитого вместе с Ритой мужика. Я прекрасно помню, что на нем были пальто, кашне, под пальто что-то вроде свитера и так далее. Спрашивается: куда это все делось? Первой приходит в голову, конечно, версия о том, что одежду забрал убийца. Отсюда плавно вытекает второй вопрос – зачем?

– Ну и?

– Думаю, затем, чтобы убитого долго не могли опознать. Но! Тащить на себе большой тюк чужих вещей – глупо, да к тому же и подозрительно. Но в нашем случае похищенную одежду убийца, загримированный под Деда Мороза, сложил в свой мешок и унес. И, появившись на улице с мешком за спиной, в своем маскараде не вызвал ни у кого подозрений.

– Да. Логично… в этом что-то есть, – согласился Сашка, немного подумав. – Но какая связь между этими выкладками и тем, что ты рвешься посетить городскую помойку?

– Детка! Представь на минуту, что ты убийца. Вот ты несешь в мешке чужие вещи, миновал трудную территорию, где тебя могут узнать, и оказался в безопасности. Что ты будешь делать дальше?

– Ну… Постараюсь избавиться от вещей, конечно.

– И куда их денешь?

– Выкину, – сказала Сашка, начиная понимать, куда я клоню. – Сброшу в первый попавшийся мусорный контейнер. Во-первых, чтобы следы запутать, во-вторых, тащить по городу дальше, как ты говоришь, этот тюк небезопасно: менты могут задержать и поинтересоваться, что это у меня там такое…

– Браво, – снизошла я до похвалы. – Теперь ты, надеюсь, не будешь спрашивать, какая связь?

– Но, мать! – возмутился он и даже стукнул чашкой по столу. – Не станешь же ты сейчас в поисках одежды – пусть ты даже знаешь, как она выглядит, – обшаривать всю городскую свалку? Ты хотя бы представляешь себе, сколько места занимает эта помойка? Не меньше гектара!

Я отошла от раковины, вытерла руки цветастым кухонным полотенцем, села напротив Сашки и постучала пальцем сперва по своей голове, а потом по корпусу телефона, висевшего на стене в нашей кухне:

– Запомни, сынок! При помощи головы и телефона в этом мире можно сделать все, кроме, пожалуй, детей. Я уже позвонила в учреждение под названием «Спецавтохозяйство». И узнала, что мусор, вывозимый из прилегающих к дому убитой Риты дворов, вывозится и сваливается не как попало, а упорядоченно! Интересующему участку на нашей помойке отведен сектор номер шесть.

* * *

Свалка.

Огромное – сколько захватывает глаз – пестрое поле, над котором кое-где поднимается седоватый дымок… Воздух здесь настолько загустел от зловонных испарений, что его можно было резать на куски. Конечно, если при этом вы сумеете подавить в себе рвотные спазмы; мне это удалось с трудом.

В беспорядке, который трудно было бы назвать живописным, там и сям по полю были раскиданы коробки, мешки и сетки с отбросами; но бóльшая часть этих отбросов была свалена безо всякой тары – как попало. Все это запорошило снегом. По этому полю разгуливали, ходили и ползали люди самого разного калибра и пола, разыскивая в куче мусора какие-то сокровища – свалка с ее обитателями очень походила на громадный муравейник.

Сашка притормозил наши старенькие «Жигули» в небольшом отдалении от этого помоечного царства.

– Сектор номер шесть, сектор номер шесть… вот он! – воскликнул он, указывая на маячивший впереди деревянный столб с прибитой к нему треугольной, на манер дорожного знака, железякой. На этом наспех сколоченном указателе и была намалевана искомая мною шестерка.

– Ну, я пошла, – сказала я, вылезая из машины. – А ты уезжай, не маячь тут. Встречаемся через три часа!

– Ты только, пожалуйста, поосторожнее, – попросила сын. Он смотрел на меня с плохо скрытой тревогой. – Смотри, чтобы тебя здесь не съели.

Под ногами хрустели осколки, звенели какие-то железки, чвакали смрадные болотца. Один раз я чуть было не поскользнулась на осклизлой картофельной шелухе, в другой – налетела на спавшего под чистым небом, прямо на лежалом снегу, оборванного бомжа, на груди его лежала табличка из упаковочного картона.