Читать книгу - "Клинический случай - Карл Хайасен"

Когда я подхожу к ней, Эван почитает за лучшее убраться от ее стола: он знает, во что выливаются наши с ней перебранки.

– А как у тебя обстоят дела? – спрашиваю я Эмму. – Есть чем заполнить место?

– Найду пару сообщений от агентств.

Она старается не смотреть на меня; ее изящные руки, кажется, прилипли к клавиатуре, а носом она почти что водит по экрану монитора. Ситуацию ухудшает то, что на мониторе ничего нет. Я вижу отражение небесно-голубого экрана в ее очках для чтения.

Неожиданно мне становится жаль ее.

– Вряд ли телеграфные агентства сообщат что-то про рабби Левина. Эмма, позволь мне сделать пару звонков.

Она моргает. Я замечаю, что она белыми зубками слегка прикусывает губу.

– Нет, Джек. У нас нет времени.

Вернувшись на свое место, я делаю три звонка: вдове раввина, его брату и в синагогу. За двадцать оставшихся минут я стряпаю двенадцать дюймов, которые затем переправляю Эмме со словами: «Ты была права. Дельтапланеризм – это вещь!»

Я уже собираюсь свалить из редакции, но тут она зовет меня. Я подхожу к ее столу и вижу на мониторе некролог раввина. Нетрудно предположить, что сейчас последует.

– Джек, мне больше нравятся слова брата, чем слова жены.

– Что ж, поменяй их местами, – легко соглашаюсь я. Для Эммы этот некролог важнее, чем для меня. – И прощай до завтра.

И вдруг ни с того ни с сего она говорит:

– Мне понравился! твой «пинок» для Джимми Стомы. – Нельзя сказать, что она полна искренности, но по крайней мере не отводит взгляд.

– Спасибо. Это Аксакал передал некролог в Городские Новости?

Эмма кивает:

– Как ты и говорил. Наш новый босс – фанат «Блудливых Юнцов».

– Не-а, – возражаю я. – Настоящий фанат поместил бы некролог на первую полосу.

Она почти улыбнулась.

Ужин для меня – это короткая остановка в забегаловке, где можно разжиться бургерами. А затем я иду домой, открываю пиво и рыскаю по квартире в поисках «Рептилий и амфибий Северной Америки». Наконец я выуживаю запись из-под шаткой груды дисков «Пинк Флойд» и Дилана.[17]Я нажимаю на кнопку, и Джимми Стома, живой и здоровый, сотрясает мое жилище своим творчеством. Я плюхаюсь на диван. Конечно, не Роджер Уотерс,[18]но, скажу я вам, Джеймс Брэдли Стомарти тоже не лишен таланта.

Маленькая поправка: был нелишен.

Я закрываю глаза и слушаю.

В душе дыра – это ход в пустоту.

Ты пошла за мной, ты пошла за мной,

Первый луч зари разрубил черноту,

А ты шла, но тебя уничтожил прибой…

Я потягиваю пиво и улыбаюсь. Как забавно получается! Бедный Джимми.

Я снова закрываю глаза.

Когда я просыпаюсь, уже светает. Телефон звонит, и я с досадой вспоминаю, что забыл отключить переадресацию звонков из редакции. Это может звонить только читатель, а разговор с читателем в такую рань не сулит ничего хорошего. Однако неожиданное раннее пробуждение – это такая мерзость, что я хватаю трубку так, будто это заряженный револьвер.

– Да! Что? – рявкаю я, чтобы вынудить звонящего оправдываться.

Женский голос спрашивает:

– Это мистер Таггер?

– Да.

– Это Дженет. Дженет Траш. Я видела, что вы там написали в газете про моего брата.

Идиотизм, конечно, но я жду комплиментов. Вместо этого я слышу, как она презрительно фыркает.

– Черт побери, – говорит сестра Джимми Стомы, – снимите лапшу с ушей!