Читать книгу - "Двухгрошовый кабачок - Жорж Сименон"

— Пора, жена ждет меня.

Мегрэ немного сердился на себя за потерянное время и, главное, за то, что чувствовал себя не совсем трезвым. Он пообедал и пошел к себе. Жандармерия не обнаружила ничего. Полиция тоже.

Назавтра — это был четверг — он с прежним упорством, но без всякого энтузиазма, вновь занялся поисками. Просмотр всех досье за десять лет не дал результатов. Абсолютно ничего, что могло бы иметь отношение к тому, о чем говорил Жан Ленуар.

Кроме того, поиски в картотеке. Телефонные звонки в городские и закрытые больницы — в смутной надежде отыскать Виктора, туберкулезного компаньона осужденного.

Викторов много. Слишком много! А все не то!

Днем у Мегрэ разболелась голова, есть совсем не хотелось. Он пообедал в ресторанчике на площади Дофин, куда приходили почти все служащие полиции. Потом позвонил в Морсанг, там около виллы Бассо дежурили полицейские.

Никого подозрительного они не заметили. Госпожа Бассо с сыном жили как обычно. Она прочитывала много газет. Телефона на вилле не было.

В пять часов Мегрэ вышел из холостяцкой квартиры на авеню Нил, которую он на всякий случай решил осмотреть, но не нашел там ничего интересного.

Машинально, словно это уже вошло в привычку, он направился к кафе Ройяль, пожал протянутую руку и оказался рядом с Джеймсом.

— Ничего нового? — спросил тот И тут же гарсону:

— Два перно!

На сей раз гроза запоздала. Улицы были залиты солнцем. Мимо проносились автобусы, набитые иностранцами.

— Самая простая версия, принятая газетами, — пробормотал Мегрэ как бы про себя, — это то, что Бассо, на которого неизвестно с чего напал компаньон, выхватил направленное на него оружие и выстрелил в торговца рубашками.

— Да это же бред!

Мегрэ взглянул на Джеймса, вид у которого был такой, словно он тоже разговаривает сам с собой.

— Почему бред?

— Потому что, если бы Файтен хотел убить Бассо, он взялся бы за это более умело. Он был осторожным человеком. Хорошим игроком в бридж.

Комиссар не мог сдержать улыбку, настолько все это прозвучало серьезно у Джеймса.

— А вы что думаете по этому поводу?

— Ничего я не думаю по этому поводу. Бассо не надо было спать с Мадо. Достаточно взглянуть на нее, чтобы понять, что она не из тех женщин, которые так легко отпускают от себя мужчин.

— Муж уже начал ревновать?

— Он?

Во взгляде его, искавшем взгляд Мегрэ, сквозила насмешка.

— Вы все еще ничего не поняли? — Джеймс пожал плечами, проворчал:

— Меня это не касается. Впрочем, если бы он ревновал, большинство обитателей Морсанга были бы уже мертвы.

— Все они?..

— Не будем преувеличивать… Все они… Короче, Мадо танцевала со всеми… А танцуя, они углублялись в чащу…

— И вы тоже?

— Я не танцую.

— Ведь муж, хочешь не хочешь, должен был заметил, то, о чем вы говорите?

Англичанин вздохнул:

— Не знаю! Он всем им должен был деньги.

С одной стороны, Джеймс был похож на дурачка или опустившегося пьяницу, с другой — в нем было что-то интригующее.

— Ну, ну!

— Два перно, два!

— Да… Мадо незачем было даже знать. Делалось это втихую. Файтен с самым невинным видом, не лишенным однако двусмысленной настойчивости, занимал деньги у любовников жены.

Больше они ничего не сказали друг другу.

Гроза так и не началась. Мегрэ выпил свои перно, не отрывая взгляда от толпы на улице. Он сидел, удобно устроившись в кресле, перебирая в уме обстоятельства дела в том виде, в каком оно представлялось в настоящий момент.

— Восемь часов!

Джеймс пожал ему руку и ушел, как раз когда начался дождь.

С пятницы это превратилось уже в привычку. Не отдавая себе отчета, Мегрэ шел в сторону кафе Ройяль. Однажды он не мог удержаться, чтобы не сказать Джеймсу:

— Смотрю я, вы никогда не возвращаетесь домой после работы? С пяти до восьми вы…

— Надо же человеку иметь свой собственный угол! — вздохнул тот.

Этим собственным углом была терраса кафе, мраморный столик, опалового цвета аперитив, а для наблюдения — колоннада Мадлен, белый передник гарсона, толпа, движущиеся машины.

— Вы давно женаты?

— Восемь лет.

Мегрэ не решался спросить, любит ли он свою жену. Впрочем, он был уверен, что тот ответит «да». Однако после восьми часов! Посидев в своем собственном уголке!

Разве отношения этих двух людей не начинали походить на дружбу?

На сей раз о делах не говорили. Мегрэ выпил свои два перно. Ему необходимо было встряхнуться. Мелкие хлопоты, разные ерундовые дела буквально одолели его.

Время было отпускное. Приходилось заниматься делами своих коллег. А тут еще судебный следователь, который вел дело об убийстве в кабачке, не оставлял его в покое, требовал, чтобы он еще раз допросил Мадо Файтен, проверил бухгалтерские книги торговца рубашками, поговорил со служащими Бассо.

В Сыскной полиции совсем мало осталось людей, а надо было расставить посты везде, где мог бы появиться беглец. Все это портило настроение шефу.

— Вы еще, наверно, порядочно провозитесь с этой штукой? — спросил судебный следователь утром.

Мегрэ был вполне согласен с Джеймсом. Он чувствовал, что Бассо должен быть в Париже. Но откуда у него деньги? Как он живет? Чего он ждет? Чем намерен заняться?

Виновность его не доказана. Дав себя арестовать и взяв хорошего адвоката, он мог рассчитывать если не на оправдание, то, во всяком случае, на легкое наказание. После чего он опять обрел бы свое состояние, свою жену, своего сына.

Вместо этого он сбежал, прятался где-то, отказался от всего, что составляло его жизнь.

— Надо полагать, у него есть свои соображения, — повторил как всегда философски настроенный Джеймс.

«Ждем непременно, будем вокзале, целуем».

Это было в субботу. Госпожа Мегрэ прислала любящий ультиматум. Ее муж еще не знал, как на него ответит. Однако в пять он уже был в кафе Ройяль, пожимал руку Джеймсу, повернувшемуся к гарсону:

— Перно…

Как и в прошлую субботу — сплошная лавина, движущаяся к вокзалам, непрерывный поток нагруженных багажом такси, озабоченность людей, отправляющихся, наконец, в отпуск.

— Едете в Морсанг? — спросил Мегрэ.

— Как обычно в субботу.

— Мне будет не хватать вас…

Комиссару тоже очень хотелось поехать в Морсанг. Но, с другой стороны, ему хотелось повидать жену, половить форель в мелких речушках Эльзаса, вдохнуть вкусный запах дома свояченицы.