Читать книгу - "Ведьмино Логово - Джон Диксон Карр"

– Придется поторопиться, чтобы не упустить хозяина, а то он закроет свою лавочку, – вдруг объявила Дороти. Она старалась говорить погромче, чтобы ее услышали. – Боже мой! Уже седьмой час! Впрочем, он ведь всегда оставляет для меня сигареты, я каждый день покупаю пачку, и всегда одни и те же, и если я не приду... А, это вы! Хэлло, Мартин!

Она вышла на дорогу, сделав знак Рэмполу следовать за собой. Звук голосов замер на полуслове. Худощавый молодой человек небольшого роста резко обернулся к девушке, не успев опустить руку. У него было самодовольное лицо человека, избалованного успехом у женщин, темные волосы и губы, сложенные в презрительную усмешку. Он слегка покачивался, и следы на пыльной дороге за его спиной показывали, что он шел не по прямой линии.

– Хэлло, Дот! – раздраженно отозвался он. – Подкрадываешься к человеку, как не знаю кто. В чем дело?

Молодой человек явно пытался говорить с американским акцентом. Он взял под руку своего спутника, всем своим видом изображая чувство собственного достоинства. Второй человек был, несомненно, его родственником; правда, черты лица его были грубые, в то время как у его кузена они отличались изяществом; одет он был превосходно, и шляпа сидела на нем прямо и аккуратно, а не набекрень, как у Мартина, и тем не менее сходство между ними было неоспоримо. Он казался смущенным, словно не знал, куда девать свои слишком большие руки.

– Пили чай у Феллов, Дороти? – спросил он, не зная, что сказать. – Какая жалость, что мы опоздали. Нас задержали.

– Ну, разумеется, – невозмутимо отозвалась девушка. – Позвольте вас познакомить: мистер Рэмпол, мистер Мартин Старберт, мистер Герберт Старберт. Мистер Рэмпол твой соотечественник, Мартин.

– Вы американец? – отрывисто спросил Мартин. – Это хорошо. Откуда? Нью-Йорк? Прекрасно! Я только что оттуда. Занимаюсь издательскими делами. Где вы остановились? У Феллов? А-а, этот старый чудак. Послушайте, пойдемте ко мне, я вас угощу, выпьем по рюмочке.

– Мы же идем в гости пить чай, Мартин, – терпеливо уговаривал его благоразумный кузен.

– Да ну его к бесу, этот чай. Послушайте, пойдем ко мне...

– В гости тебе лучше не ходить, Мартин, – сказала его сестра. – И, пожалуйста, не нужно больше пить. Я бы не стала ничего говорить, но ведь ты же знаешь почему.

Мартин посмотрел на сестру.

– В гости все равно пойду, – заявил он, упрямо дернув головой. – А насчет выпить – это обязательно, но одну только рюмочку. Пошли, Берт.

О Рэмполе он совершенно позабыл, за что американец был ему только благодарен. Он поправил шляпу, отряхнул пыль со своего пиджака, хотя никакой пыли там не было и в помине, выпрямился и кашлянул, прочищая горло. Когда Герберт, степенно шагая, повел его дальше, Дороти прошептала:

– Не пускай его туда и постарайся, чтобы к обеду он был в форме, слышишь?

Мартин тоже это услышал. Он обернулся, склонив голову набок, и сложил руки на груди.

– Ты, наверное, думаешь, что я пьян? – спросил он, в упор глядя на сестру.

– Пожалуйста, Мартин.

– Ну, так я тебе покажу, пьян я или нет. Пошли, Берт.

Рэмполу пришлось ускорить шаг, чтобы догнать девушку, когда они двинулись по дороге в противоположном направлении. Дойдя до поворота, они услышали спор, который завязался между двоюродными братьями; Герберт говорил негромко, а Мартин кричал во все горло; шляпа его снова была лихо сдвинута на самые брови.

Некоторое время они молчали. Голоса, которые только что резко звучали в замкнутом пространстве между кустами, унесло ветром, свободно гулявшим по открытому лугу, где они теперь шли. Небо на западе приобрело желтоватый оттенок, оно было прозрачно, как стекло; на его фоне четко вырисовывались темные ели, и даже на болотной воде появились золотистые блестки. Здесь была низина, края которой плавно поднимались, переходя в пустынное нагорье; на склонах виднелись стада овец, издали похожие на игрушечные.

– Вы не должны думать, – негромко говорила девушка, глядя прямо перед собой, – вы не должны думать, что он всегда такой. Это неверно. Но сейчас его так многое тревожит, и он старается этого не показать, вот и пьет, и бахвалится.