Читать книгу - "Тайна двух реликвий - Дмитрий Миропольский"

Для того, чтобы скучать в Лондоне, надо быть по меньшей мере Оскаром Уайльдом из Ирландии…

…а Мунин был Муниным из России, и Лондон стал первым заграничным городом, куда молодой историк прилетел по приглашению Фонда кросс-культурных связей на целую неделю. Организаторы не оставили ему времени на скуку и втиснули в программу всё, что смогли.

Мунин мечтал побродить по городу и без спешки своими глазами увидеть Тауэр, здание Парламента, Вестминстерское аббатство, Трафальгарскую площадь с колонной Нельсона и прочие достопримечательности, которые известны любому российскому школьнику из курса английского языка. Но красотам британской столицы отводилась только часть последнего, седьмого дня, – на вечер которого были назначены прощальный ужин в компании руководителей Фонда и вылет обратно в Петербург. А до тех пор историку предстояло разрываться между выступлением в Лондонском Королевском обществе, лекциями, пресс-конференциями, большим интервью телеканалу ВВС и участием в популярном шоу. В программу входили закрытые мероприятия для деловой и культурной элиты. Наконец, директор-распорядитель Фонда доверительно сообщил:

– Летом Её Величество с супругом, как всегда, отдыхают в Шотландии. Есть вероятность, что вас пригласят для неофициальной встречи. Тогда мы с вами, конечно, слетаем на денёк в королевское имение Балморал. Это всего шестьсот миль к северу от Лондона.

Правда, приглашения не последовало, и перекраивать программу не пришлось, но когда из Петербурга позвонил Одинцов, у Мунина уже голова шла крýгом.

– Сегодня только двадцать второе, а я не знаю, как ещё три дня протянуть, – пожаловался он. – Всё галопом, до сих пор города толком не видел и язык стёр. С утра до ночи бла-бла-бла…

– А что ты хотел? Ты теперь звезда, привыкай! – посоветовал Одинцов и просил обязательно сообщить, если планы Мунина изменятся. – Я тут… хм… сюрприз кое-какой готовлю, и дело у меня к тебе есть… пока не срочное… Короче говоря, звони, когда назад соберёшься. И будь здоров, самое главное!

Историк в самом деле постепенно привыкал к роли звезды. Когда был найден Ковчег Завета, именно Мунину выпала честь сообщить об этом всему человечеству – Urbi et Orbi. Он превратился в знаменитость и на бесчисленных публичных выступлениях рассказывал, как удалось проникнуть вглубь истории современной цивилизации чуть ли не на три тысячи лет, раскрыть тайну трёх российских государей и найти Ковчег. С коллегами-учёными, конечно, разговор был особый, но у обывателей вскоре сложилось впечатление, что это Мунин лично проник в историю, раскрыл тайну и нашёл святыню.

Компаньонов такое положение дел вполне устраивало. Ева благоразумно держалась в тени, а о заслугах Одинцова и вовсе знали только члены международной комиссии, которая расследовала события, связанные с Ковчегом. Причём знали далеко не всё, и расследование продолжалось.

Мунин не кривил душой, уверяя Одинцова, что тайна Ковчега Завета до конца не раскрыта. Конечно, ему хотелось выглядеть всезнайкой – к удовольствию публики, но чем больше узнавал историк, тем больше становилось того, что ещё только предстояло узнать. Хорошо сказал то ли Сократ, то ли Демокрит: «Чем больше я знаю, тем лучше я понимаю, что ничего не знаю». И вспомнить слова древних мудрецов Мунину пришлось уже на следующий день после звонка Одинцова.

Двадцать третьего июля Мунин выступал с лекцией в Британской библиотеке. Тысячи любопытных желали взглянуть на того, кто сумел найти Ковчег Завета и даже прикасался к нему. Ради такого случая огромный центральный двор знаменитого здания возле вокзала Сент-Панкрас превратили в подобие концертной площадки. Мунин стоял за кафедрой с микрофонами на небольшой сцене и вещал с дружелюбной улыбкой:

– Я знаю, что в Британскую библиотеку может зайти кто угодно, даже иностранец, и даже гость из России вроде меня. Однако, по всей видимости, сегодня здесь собрались большей частью местные жители, и обращаться я буду в первую очередь к англичанам.

Перед Муниным пестрела огромная толпа; он говорил по-русски, а виртуозный синхронист из Министерства иностранных дел тут же переводил сказанное на английский, и мощные акустические системы доносили речь до слушателей в самых дальних уголках площадки.

– За время поисков Ковчега Завета для меня и моих коллег стала особенно очевидной близость между нашими странами, – говорил Мунин. – Близость не столько географическая, сколько духовная и историческая. Судите сами. Название «Англия» впервые письменно упомянуто в девятом веке. Оно происходит от имени народа, который переселился сюда с полуострова Ангельн, с востока Ютландии. Русь – это старое название России. Оно происходит от имени народа русь, который в том же девятом веке начал осваивать северо-запад моей страны. А откуда пришёл этот народ?

Видеокамеры транслировали изображение историка на экраны, укреплённые по красному кирпичу высоких стен вокруг двора. Мунин оглядел толпу и продолжал:

– Предводителем руси был Рюрик Ютландский. А Ютландия, как вы наверняка знаете, лежит между двумя морями: Северным и Балтийским. То есть первыми англичанами стали земляки и кровные родственники Рюрика. Они двигались из Ютландии на запад, через Северное море, и добрались до Британских островов. А Рюрик тем временем совершил переход на восток, через Балтику. Могу добавить, что Ангельн сегодня – это федеральная земля Шлезвиг-Гольштейн в Германии. В тысяча семьсот шестьдесят втором году герцог Гольштейна воцарился в России под именем Петра Третьего. Он был женат на германской принцессе, будущей императрице Екатерине Второй. Их сын стал императором Павлом, дети Павла – императорами Александром Первым и Николаем Первым, и так далее. Поэтому многие специалисты полагают, что российскую императорскую династию Романовых правильнее называть Гольштейн-Готторп-Романовыми.

Дальше Мунин говорил о том, что уже в десятом веке Этельстан Славный принял титул первого короля англичан. А на Руси ещё шестьсот лет не было единого монарха, и только великий князь Иван Четвёртый Васильевич по прозванию Иван Грозный стал первым русским царём.

– В этом качестве, как всем нам хорошо известно, царь Иван сватался к английской королеве Елизавете Тюдор, – говорил Мунин. – И если вспомнить, что Иван Грозный происходил из рода Рюрика Ютландского, его желание породниться с владычицей Англии выглядит вполне логичным.

Историк упомянул, что в то же время Иван был родственником последних императоров Византии. Его помазали на царство по древнему византийскому обычаю, который происходил от намного более древнего иудейского ритуала: в Ветхом Завете помазание означало волю Всевышнего.

– Царь Иван считал себя в полном смысле слова помазанником Божьим, – говорил Мунин. – Этим он принципиально отличался от других европейских монархов. Русский царь имел право написать польскому королю Стефану Баторию… – Мунин по обыкновению прикрыл глаза, вытаскивая из феноменальной памяти дословный текст. – «Мы государствуем от великого Рюрика семьсот семнадцать лет, а ты со вчерашнего дня на таком великом государстве, тебя первого из твоего рода по Божьей милости избрали народы и сословия королевства Польского, и посадили тебя на эти государства управлять ими, а не владеть ими».