Читать книгу - "Капкан для Бешеной - Александр Бушков"

– А я буду генералом?

– Если захочешь, почему бы и нет? Это ведь тольконачало, в будущем…

– Да прекрасно я помню ваш манифест, – отмахнуласьона. – Читала вдумчиво…

– В чем тогда загвоздка?

– В трупах, – сказала она тихо. – Многоватоих накопилось…

– Меньше, чем кажется. Между прочим, Нинка Евдокимова иваша очаровательная курсанточка живехоньки. Девочки сидят, понятное дело, подзамком, но отнюдь не на соломе, и лопают вкусности, каких в жизни не видели.После десятого выпустят на все четыре стороны, а заодно и ту малолетнюю МатуХари, что ухитрилась раздобыть для тебя ключик. Никто не громоздил трупы радисамого процесса. А те, что были… – его голос звучал мягко ипечально. – Даша, милая, если бы такие дела удавалось крутить без единойкапельки крови и пресловутой слезинки ребенка, жизнь была бы раем, но мы-то нев раю… Ты умница, постарайся все просчитать – есть у тебя гарантия, что Кремльне влипнет в очередную авантюру? Сколько гробов пришло в Шантарск из Чечни,считала? Иногда без малой крови просто не обойтись. Тяжко, согласен. Пакостно.Только назови ты мне государство, которое добивалось бы независимости, непролив и капли крови? Есть грустная необходимость… Между прочим, все поголовноотцы-основатели, что подписали в Штатах Декларацию независимости, былитривиальными рабовладельцами. И остались таковыми. Это кого-нибудь нынчеволнует? Или осложняет жизнь? И вообще, ты даже не можешь представить, сколькобыло бы трупов, не удерживай мы за полы головорезов вроде Волховича… Он из коживон лез, стараясь убедить, что нужно прикончить и тебя, и этого твоего пацана,и девчонок, и даже Галахова. Имидж его, видите ли, заботит. Не хотел оставлятьсвидетелей. Логунова я ему сдал, о чем не особенно сожалею, а вот насчетостальных – стоял, как гвардеец-панфиловец.

– Благодетель ты мой, – усмехнулась Даша.

– Давай серьезно? Десятого начнется «Гроза». И не вам сГалаховым ее останавливать. Не думай, никто тебя убивать не будет, даже теперь.Во-первых, ты мне по-прежнему нужна. А во-вторых, к чему лишняя кровь, когдаможно проделать все цивилизованно? Ты же просмотрела дискету, должнапредставлять, какие силы задействованы. Вас взяли в столь плотную «коробочку»,что трепыхаться бессмысленно. И в столице кое-какие меры приняты – самапонимаешь, проворачивать такое дело, не заведя предварительно расположенных ктебе столичных чиновников, было бы глупо… Попробуйте сунуться в вашеминистерство – и увидите, чем кончится. Даже не пшиком. Там на вас уже лежат железныекомпроматы, милая. На тебя, на Галахова…

– А тебе не приходило в голову, что в такой игреневозможно предусмотреть все?

– Фраза красивая, но для данного случая негодится, – слегка поморщился Роман. – Вариантов – ограниченноеколичество. И все учтены. Кстати, я тебе должен с прискорбием сообщить, что всематериалы, которые ты с присущим тебе талантом успела накопать, самымтаинственным образом улетучились из вашей конторы. До последнего листочка. Адискеты ты сегодня вечером лишилась. Кстати, я рад, что у тебя всенормально – орлы имели самую строжайшую инструкцию не причинять нималейшего вреда, работать ювелирно. – Он усмехнулся. – И уж ни в коемслучае не лупить твоего мальчишечку ниже пояса. Оценила?

– Оценила, – кивнула Даша с застывшимлицом. – Я тебе несказанно благодарна…

Роман покосился на ее сумочку.

– Интересно, ты наш разговор не пишешь? С тебя станетсязасунуть куда поукромнее диктофончик… Ладно. Остаемся до конца джентльменами.Не перетряхивать же твои вещички… Даже если и пишешь, это тебе ничего не даст.

– Глушилка работает?

Он поморщился, с досадой воскликнул:

– Да никакой глушилки! Настолько все схвачено, чтоникакие глушилки не нужны… – похоже, он чуточку рисовался. – Что,тебя интересуют какие-нибудь жуткие детали?

– Маргариту убили из-за дискеты?

– Да разумеется. Я бы на твоем месте о ней не особеннои сокрушался – «пошлая девица», как обозвал однажды Иван Грозный аглицкуюкоролеву Елизавету. Интересовали ее вовсе не идеи вроде торжества законности, аденежки, которые рассчитывала за украденную вещичку получить. Человекусерьезному, возможно, и дали бы денег, оставив его в живых, но Ритка уже былаполностью непредсказуема, совершенно… Знаешь, чего она от Волховича потребовалав довесок к деньгам? Чтобы губернатор в темпе развелся с законной супругой ирасписался с ней. Хотела быть первой леди, сибирской Хиллари… Как ни противномне было, пришлось при обсуждении ее участи промолчать…

– А при обсуждении участи наших сыскарей?

– Вот к этому я отношения не имел, – сказал Романтихо. – Тут уж была целиком епархия Волховича. Его варнаки работали. Своихлюдей у меня практически и нет, я ведь не офицер жуткой конторы и не боевик,Дашенька. Я всего-навсего финансист, мне при любом раскладе официальные постыне то что не полагаются – попросту не нужны. Слов нет, у меня есть правоголоса, но я не всесилен, мои предложения вовсе не принимаются автоматически…Так что ваши сыскари – целиком на Волховиче. И на губернаторе.

– На президенте, то бишь? – усмехнулась Даша.

– А что? – серьезно сказал Роман. –Фотогеничен, язык подвешен, противоестественными пороками не страдает, ученаястепень имеется, в заграницах обвыкся… Пусть себе президентствует. Жалко, чтоли?

Вот теперь Даша могла ручаться, что тень брезгливогопревосходства в его голосе – не наигранная. Слишком глубоко это превосходствосидело в сознании, оно-то было неподдельным…

– Ну да, – сказала она тихо. – Как же,наслышаны. Ежели целиться из винтовочки не в человека, а в классовый факт,получается совсем легко…

– Даша…

– Понимаешь ли, я – российский мент, а не шантарский.Из этого и будем исходить.

Он порывисто встал:

– Даша, давай серьезно…

– Хватит, – сказала она твердо. – Рыцарем безстраха и упрека ты, увы, не стал, любовь моя… Слышал такую песенку? Интересно,у тебя хватит благородства приказать, чтобы мне в затылок пальнули? Жалколичико, говорят, смазливое…

– Да брось ты, – сказал он досадливо, подойдявплотную. – При любом исходе жизни твоей ничего не грозит. Что до прочего…Не могу я тебя уговаривать, как малого ребеночка, тем более, что ты не дура.Однако и я – не Андрий Тарасович Бульба. Ты прелесть, но у мужика естьвещи посерьезнее – обязательства перед командой, например…

– Прекрасно, – сказала она, выпрямившись. –Классический разрыв, а? Все кончено, меж нами связи нет…

Прислушалась к себе, но не ощутила ничего, кроме смертнойтоски, относившейся даже не к конкретным людям, а к нашей жизни, неистощимой напоганые сюрпризы и разочарования.