Читать книгу - "Севастопольский конвой - Богдан Сушинский"

В течение еще нескольких часов майор Гродов вынужден был созерцать нервную штабную суету, вместе с офицерами контрразведки пережить два налета авиации и снова выполнять один из самых убийственных на войне армейских приказов, который он получил от Бекетова: «Молча, терпеливо ждать». Чтобы не мозолить глаза, Дмитрий вышел за территорию и, предупредив часового, отправился в расположенную неподалеку парикмахерскую.

– За ваш мундир, молодой человек, мы, извиняюсь, прошу пробачення[49], говорить не будем, – возник возле него не ко времени облысевший, прихрамывающий парикмахер. – Как может, извиняюсь, прошу пробачення, пахнуть мундир морского офицера, который много дней провел в сыром окопе, давно пропитался морской влагой, а после дождя его сушили над костром?

– Не пытайтесь представать передо мной в образе фениморовского следопыта[50], – сдержанно осадил его майор, садясь в освободившееся кресло.

– За ваш военторговский одеколон мы тоже, извиняясь, прошу пробачення, говорить не будем, – не так-то легко было угомонить этого говоруна. – Потому как он таки-да военторговский, и этим все сказано. А вот, за те дорогие женские духи, которыми повевает от вашего плеча, мы могли бы пару слов друг другу сказать. К такому аромату после войны нам придется привыкать так же долго, как и к ночной тишине. Кто она – актриса?

– Медик, – как-то машинально ответил Гродов.

– Послушайте меня, старого одесского парикмахера, – взялся мастер за ножницы и расческу, – это она по профессии медик. Я тоже по профессии парикмахер, а моим голосом заслушивался сам Лещенко. Так что вы на это скажете? На самом же деле в душе она – актриса. Такой изысканный вкус….

– Ошибаетесь, в душе она хирург, и по жизни тоже. Кстати, вы стричь меня собираетесь?

– А я что делаю? – «постриг» он ножницами перед лицом клиента.

– По-моему, тянете волынку, не понимая, что мне нужно на фронт. Признайтесь честно: хотите дождаться, когда после меня очередь к вам начнут занимать румынские офицеры?

Парикмахер отступил на два шага, снял очки и с высокомерной придирчивостью, как заказчик – незавершенную работу скульптора, осмотрел Гродова.

– Нет, я, конечно, понимаю, что при таком чине и таких наградах плохим офицером вы быть не можете. Но, извиняюсь и прошу пробачення, при таком характере вы никогда не сможете стать одесситом.

Так и не умолкнувший парикмахер уже завершал свою работу, когда на пороге появился Щедров. Майор тут же отвел руку мастера, быстро рассчитался и вышел.

– Как оказалось, адмирал Владимирский был прав, – увлек его в сторону адъютант командующего. – На предложение адмирала Жукова командующий флотом отреагировал резко и нервно. Никаких подкреплений, никаких новых десантных конвоев, а значит, и никаких десантов. Как видите, неожиданный поворот событий после такой удачной операции в Восточном секторе. И это закоренелый факт.

– Не столь уж и неожиданный этот поворот, если вспомнить предположения адмирала Владимирского.

– Словом, из штаба флота приказали впредь рассчитывать на свои силы и на поддержку той корабельной и береговой артиллерии, которая уже находится в распоряжении Военсовета обороны. Ну и ждать дальнейших директив.

– Очевидно, мне следует показаться полковнику Бекетову?

– Не стоит. Прежде чем отправиться на ваши поиски, я связался с ним. Сложилось впечатление, что он растерян точно так же, как и командующий обороной города. Он приказал вам отправляться в полк, который ведет сейчас бои в районе Новой Дофиновки.

– Опять схватка за контроль над перешейком Большого Аджалыка… – понимающе кивнул Гродов.

– Обещал похлопотать о поддержке огнем реактивного дивизиона, – добавил адъютант командующего, уже прощально хлопнув майора по предплечью. Единственное, чем он способен сейчас помочь, при всем уважении к морской пехоте и к вам лично. Закоренелый факт.