Читать книгу - "Атлантическая премьера - Леонид Влодавец"

Такие двери, как та, что преградила мне дорогу, обычно устраивают в противоатомных бомбоубежищах. Конечно, трудно поверить, что Эванс был настолько прозорлив, что предвидел открытия Эйнштейна и Ферми. Скорее всего он был полным болваном даже в ньютоновской механике, а о том, что вещества состоят из атомов, просто не догадывался. Во времена Эванса двери делали из прочного дуба и обивали стальным листом, приделывали к ним замысловато-узорчатые петли и врезали в них какой-нибудь хитроумный замок с секретом, рассчитанным на ребенка из современного детского сада. А эту дверь соорудили никак не раньше, чем в 30-х годах, естественно, уже XX века, когда все полагали, что вот-вот начнется химическая война, но она так и не началась.

Дверь была выкрашена в темный цвет, краской, применяемой для предохранения канализационных труб от коррозии, и, судя по всему, сделана из прочной броневой стали. Чуть позже я углядел, что массивная дверная коробка из толстенных стальных полос прочно вделана в скалу с помощью мощной, в два пальца толщиной, стальной арматуры и забетонирована. В одном месте бетон, правда, треснул, и крысы, одна из которых привела меня сюда, сделали себе проход. К сожалению, на этот раз воспользоваться услугами крыс я не мог. В их нору я пока не проходил.

Но самое противное, дверь была абсолютно глухая — ни скважины, ни замка, ни штурвальчика, а я, как назло, не запасся ни динамитом, ни пластиковой взрывчаткой. Впрочем, боюсь, что, взорви я эту дверь — и тайна ее осталась бы навеки не раскрытой, ибо тогда могло рухнуть немало камней. А малым зарядом взрывать эту дверь было бесполезно. Так что стоит порадоваться, что взрывчатки у меня просто не было.

Теперь у меня было азартное, но довольно неприятное чувство. Я очень хотел попасть за дверь, но при этом хорошо понимал, что вряд ли найду за ней золото Эванса. Дверь, непроницаемая и загадочная, стояла на моем пути, но кто знал, не отделяла ли она меня от смерти? Черт его знает, что могло быть там: ядерный фугас, заложенный на случай вторжения русских или кубинцев, или убежище, подготовленное Лопесом на случай ядерной войны, а может быть, тайный склад наркотиков, привезенных сюда из Колумбии? Во всех этих случаях мое проникновение за дверь ничего хорошего не сулило. И охранники Лопеса, и боевики наркомафии очень не любят, когда посторонние залезают за охраняемые ими стальные двери. Мне вовсе не улыбалось и попасть под лазерный душ вроде того, что демонстрировал нам дон Паскуаль Лопес на асиенде «Лопес-23». Даже если здесь был установлен ядерный фугас — а тут уж без моих компатриотов никоим образом дело не обошлось бы! — то меня смогли бы пристрелить раньше, чем я успел сказать первое слово. Кроме того, мои скромные соотечественники, очень любящие облегчать себе труд, вполне могли установить какую-нибудь автоматизированную систему защиты, которая, скажем, всаживает в неосторожного посетителя пулеметную очередь или сжигает его из огнемета.

Всякий благоразумный человек на моем месте вздохнул, плюнул бы на эту дверь, а затем спокойно отправился обратно, утешая себя мыслью, что сумел проделать весьма опасный путь и остаться живым. Однако я, хотя и не считаю, что у меня неразвитое чувство самосохранения, иногда впадаю в охотничий азарт, который начисто избавляет меня от вполне закономерных разумных мыслей и придает черты разъяренного матадором быка, который с идиотическим упрямством бодает красную тряпку вместо того, чтобы просто поднять на рога самого матадора. К тому же я стал вспоминать, каким путем я добирался до этой двери, как лез в колодец, как полз по лазу-«шкуродеру», как шел по ручью к водопаду и перебирался через трещину следом за крысой… И все это зря, только ради того, чтобы упереться лбом в черную дверь, плюнуть на нее и вернуться обратно?!

Сами понимаете, каким я был тогда идиотом! Тем не менее в те времена я был далек от полного понимания собственной глупости, а потому присел на ступеньку лестницы и сжевал еще несколько тонизирующих кубиков с шоколадным батончиком. Подкрепляясь, я разглядывал при свете фонарика дверь, крысиную дыру и стены и при этом еще старался рассуждать логически. Первое, что я установил для себя, это то, что дверь обязательно должна была открываться отсюда, с лестницы. Несомненно, что джентльмены, обнаружившие ход, проделанный Эвансом, и решившие приспособить это помещение для своих дел, нуждались в том, чтобы эта дверь иногда открывалась, иначе они бы просто взорвали лестницу, завалили ее камнем, а выход — замуровали. Из этого же следовало, что помещение, расположенное за дверью, неизбежно должно иметь второй вход. При этом в моей логике было немало уязвимого. Например, если в помещении за дверью был действительно еще один выход, а точнее — вход, то эта дверь могла открываться только изнутри, служа лишь запасным выходом на всякий экстренный случай. Но была и еще одна вещь, которая все же убеждала меня, что этой дверью пользовались и как входом. Я представил себе, что вышел из этой двери и отправился в обратный путь к колодцу: перепрыгнул через трещину, поднялся вверх по ручью, прополз по лазу до колодца… А как дальше? Если там, наверху, нет Марселы, караулящей трап и веревку, попытка подняться по колодцу дело почти безнадежное. Почти никаких надежных уступов и выбоин… Значит, скорее всего люди, установившие железную дверь, прилетали, как и мы, на вертолете — или, может быть, на дирижабле, если дело было в 30-х годах — а потом по веревочке спускались в шахту, приходили сюда и… Наверно, нажимали какую-нибудь кнопку. И где же могла быть такая кнопка? Да где угодно, конечно: на любой стене, на полу, на потолке или под ступеньками лестницы.

До потолка я не достал бы и решил, что и гипотетические хозяева не стали бы размещать там кнопку, ибо им пришлось бы все время таскать за собой лестницу. Вряд ли среди них мог оказаться субъект с телескопическими ногами или хотя бы имеющий рост выше десяти футов. На стенах, по моему разумению, кнопка была бы слишком заметна, если бы даже ее замаскировали под каким-нибудь камнем. Самое надежное было поискать кнопку под ступеньками лестницы.

Почему-то мне взбрело в голову, что кнопка должна быть именно под самой последней ступенькой, хотя ее могли пристроить и под любой другой. Но, как водится, дуракам везет: едва я поднял зад со ступеньки, на которой сидел, как обнаружил, что она не составляет с остальными монолита. В кармане комбинезона нашлась прочная закаленная отвертка, рассчитанная на большие болты, я просунул ее в тонкую щель между ступенькой и полом, а затем сумел осторожно сдвинуть ступеньку в сторону.

Все было просто до идиотизма — кнопка действительно была там. Правда, их было две: красная и черная, здоровенные, диаметром почти в металлический доллар. Вместе с эбонитовым основанием они находились в небольшом углублении, вырубленном в камне, и от них уходили толстые кабели в многослойной изоляции.

Как выражаются яйцеголовые ученые, «передо мной встала дилемма», какую кнопку нажать и стоит ли это делать вообще? Конечно, одна из кнопок могла открыть дверь, но при этом, как уже знает читатель, могли быть самые разные последствия. С другой стороны, одна из этих кнопок могла включить какой-нибудь механизм подрыва и обрушить на меня несколько тысяч тонн скальной породы. Мне лично хватило бы и двадцати фунтов, чтобы навсегда отучиться от нехорошей привычки лазать по подземельям, но специалисты, изготовившие подрывное устройство, могли оказаться весьма щедрыми людьми.