Читать книгу - "Обреченный убивать - Виталий Гладкий"

Двухэтажный дом-дача, где томилась моя Ольгушка с сыном, находился на расстоянии около километра от КП.

Подойдя вплотную к забору, окружавшему дом, я взмолился: Господи, ну пусть она будет на месте! Я так долго шел сюда, что если ее и сына здесь не будет, то, боюсь, больше не выдержу этого испытания…

Охрана дачи была так себе, ни рыба ни мясо.

Внутренне подготовленный крушить, убивать, разнести все тут вдребезги, я невольно придержал удар, когда наткнулся на мирно почивающего сторожа, плешивого мужика лет шестидесяти, с солидным брюшком. Он спал на голом деревянном топчане внутри крохотного лубочного домика, раскрашенного во все цвета радуги.

Похоже, это резное чудо, сотворенное руками какого-то народного умельца, было предназначено для детских игр.

И тут впервые за время нашего знакомства с Тимохой я почувствовал к нему нечто похожее на чувство запоздалой благодарности – ведь он все-таки заботился о моем сыне, хотя и не бескорыстно.

Я "усыпил" сторожа одним легким щелчком и хотел было оставить его мирно отдыхать и дальше.

Но тут Волкодав, следующий за мной как тень, оттолкнул меня в сторону и достал из-под фуфайки, служившей толстяку подушкой, внушительного вида "дуру" большого калибра.

Тихо хмыкнув, он сноровисто спеленал сторожа обрывками найденных в домике веревок и шнуров и воткнул ему в рот кляп из его же майки.

Больше на подворье мы не нашли никого. Не было и сторожевых псов, наверное, из-за мальчика.

Но когда мы заглянули в освещенное окно первого этажа, то нам предстала картина совершенно не по вкусу.

Там находилась настоящая охрана дачи, четыре человека. Двое бодрствовали, пялясь в экран портативного цветного телевизора, а их товарищи спали на обшарпанном диване валетом в дальнем конце комнаты, куда почти не доставал свет бра.

Из оружия охранники имели два "калашникова" и помповую гладкоствольную многозарядку.

Наверное, у них были и пистолеты, но мы не заметили. Похоже, Тимоха держал их здесь как подкрепление на время сходняка – мой нынешний шеф всегда отличался изворотливостью и предусмотрительностью.

Толкнув меня в бок, Волкодав зловеще ухмыльнулся, достал пистолет с глушителем (у меня был такой же) и знакомым жестом большого пальца указал на землю.

Я не возражал – мне вовсе не хотелось даже малейшим промахом поставить под угрозу жизни моих самых близких людей. Тем более что мы не знали, в какой комнате они находятся и нет ли еще где-нибудь охранников.

Парадную дверь Волкодав открыл универсальной отмычкой.

Темный вестибюль встретил нас настороженной тишиной и запахами увядающих цветов. Комнату, где находилась охрана, мы нашли без труда – по бормотанью телевизора.

В щель неплотно прикрытой двери виднелась тупая физиономия одного из бодрствующих; он что-то жевал, время от времени облизывая жирные пальцы. Возле него, на журнальном столике, стояла глубокая миска и лежал автомат.

Мы ворвались в комнату бесшумно, словно исчадия ада. Охранники на миг остолбенели, увидев нацеленные на них пистолеты.

Но только на миг – в следующее мгновение они уже держали оружие в руках. Похоже, выучка у них была отменной.

Два негромких хлопка трудно было расслышать из-за работающего телевизора. Однако и этих, достаточно слабых, звуков хватило для того, чтобы отдыхающие охранники подхватились как ошпаренные.

Но было поздно…

В других комнатах первого этажа никого не было, в чем мы вскоре и убедились. Когда я начал подниматься по деревянной лестнице на второй этаж, то мне едва не стало дурно.

А что, если все наши усилия затрачены впустую? Что, если их там нет?

С трудом сдержав стон от ужасных предчувствий, я наконец преодолел лестничный марш и очутился в небольшом коридоре, по обе стороны которого при тусклом свете одинокого плафона виднелись белые высокие двери.

Какую из них открыть?!

Волкодав деликатно держался позади.

Я посмотрел на него; он по-дружески подмигнул – мол, не дрейфь.

Стараясь сдерживать дыхание, я подошел к первой попавшейся двери, взялся за ручку… и вдруг услышал в дальнем конце коридора голоса!

Едва сдерживаясь, чтобы не побежать, я на цыпочках подошел к последней двери справа и прислушался.

Господи, неужели?!

Полусонный лепет малыша и мягкий успокаивающий голос матери грянули в моей голове как вселенский хорал.

ЭТО БЫЛ ГОЛОС МОЕЙ ОЛЬГУШКИ!

Я попытался ступить еще шаг, но ноги перестали мне повиноваться.

Прислонившись к стене, я сполз на пол… и заплакал. Слезы лились ручьем, беззвучные рыдания сотрясали мое тело, и я никак не мог их унять…

Очнулся я оттого, что Волкодав тряс меня с силой за плечо. – Извини, дружище, но нам пора сматываться…

Его голос звучал виновато.

Я тряхнул головой, прогоняя остатки наваждения и поднялся.

– Иди… – слегка подтолкнул меня Волкодав. – А я тут посторожу… на всякий пожарный случай…

Я уже хотел было отворить дверь, но тут мне что-то помешало.

Пистолет. Он был сейчас совершенно не к месту, казался лишним, инородным и тяжелым, словно пудовая гиря.

Не оборачиваясь, я ткнул его в руки Волкодава и притронулся к дверной ручке.

Я ИДУ К ТЕБЕ, ОЛЬГУШКА, СЛЫШИШЬ! Я ИДУ!