Читать книгу - "Тень Бешеного - Виктор Доценко"

Рахматулло изредка бывал в мечети, но назвать его ревностным мусульманином, а тем более фундаменталистом не решились бы даже заклятые враги, которых у него не было.

Рахматулло тут же послал гонца сообщить, что Гиз направляется к Бен Ладену, и, не дожидаясь ответа, поскольку был в курсе их товарищеских отношений, снабдил своего французского гостя расторопным и молчаливым провожатым по имени Давлетьяр, который числился в заочной аспирантуре и под руковод ством уважаемого профессора действительно писал диссертацию по истории Афганистана.

Давлетьяр был неоценим как проводник не только потому, что свободно знал два главных языка Афганистана — дари и пушту, — но и потому, что выступал главным связником между Рахматуллой и бен Ладеном, регулярно бывая в Афганистане, где имел множество друзей и хороших знакомых.

Таджикско–афганскую границу они пересекли ночью без всяких сложностей.

— Шурави — так называли русских во время войны в Афганистане, — пояснил Давлетьяр, имея в виду пограничников из 201–й дивйзии, по просьбе таджикского правительства охранявших границу, — следят за теми, кто идет оттуда, потому что наркотики тащат. А туда, — он махнул рукой в сторону афганской территории, — пусть идут, кто хочет, им меньше хлопот.

На той стороне их уже ждала «Нива» с бородатым шофером, и они не мешкая отправились в путь. На третий день, без задержек и приключений, прибыли к месту своего назначения: в маленькую деревушку в провинции Кунар, расположенную на самой границе с Пакистаном.

— Мы остановимся у очень уважаемого человека, и он уже предупрежден, — сообщил по пути Давлетьяр.

Деревушка оказалась унылой и довольно грязной. В пыли рылись тощие куры. «Уважаемый человек» обитал в обычном глинобитном приземистом домике, за которым располагался огород с чахлой зеленью. Он был совершенно беззубым седобородым старцем и отзывался на имя Хан Кака. Основным его времяпрепровождением, как показалось Гизу, являлось постоянное жевание голыми деснами табака и регулярное оплевывание желтой пенистой слюны прямо на пол; Зрелище было не из самых привлекательных.

К слову сказать, и весь небольшой дом особой чистотой не отличался.

Заметив тень неудовольствия на лице Гиза, Давлетьяр по–русски почтительна объяснил:

— В деревне есть дома почище и получше, но все гости того, к кому вы направляетесь, останавливаются обязательно в этом доме, потому старик — самый уважаемый человек не только в этом селении, но во всей долине реки Пех. — И добавил: — Не забывайте — это Восток.

В глубине души Гиз, аристократ и эстет, терпеть не мог свойственные многим восточным городкам грязь и убожество. Раздражало его и обязательное следование дурацкому этикету и каким‑то неписаным законам и правилам.

— А чем наш хозяин заслужил такое глубокое уважение всей округи? — тоже по–русски спросил Гиз.

— Это он сам вам с удовольствием поведает, — почтительно ответил Давлетьяр и, низко поклонившись, обратился к старику на его родном пушту.

Старец с нескрываемой гордостью задрал костистый подбородок, просматривающийся сквозь редкую седую бороденку. Наверное, от волнения задвигался острый кадык на худой жилистой шее, и «уважаемый человек» зашепелявил, брызгая в разные стороны желтой от табака слюной. Шепелявил старик, как показалось Гизу, целую вечность, при этом сверля Гиза угольночерными глазами.

Судя по всему, Давлетьяр слышал эту речь неоднократно, потому что заученно и вкратце изложил ее суть:

— Хан Кака благодарил Всемогущего и Всеведущего Аллаха за то, что он надоумил одного из своих воинов — прекрасного и отважного — выбрать в жены его дочь, и этот заключенный по воле Аллаха союз подарил ему внуков.

Давлетьяр указал рукой на кучку чумазых ребятишек, возившихся во дворе.

Старец разинул беззубый рот в подобие улыбки и радостно закивал.

— Он говорит о своем зяте. Этот «воин Аллаха» — алжирец Абу Хамза — один из самых доверенных охранников шейха бен Ладена, — уважительно пояснил Давлетьяр.

Старец, очевидно, ждал реакции непонятного пришельца, по виду и манерам — чистого гяура.

Не без внутреннего содрогания Гиз обнял худосочное тело старика, который впал после этого знака дружеского расположения в полный восторг и зашепелявил, указывая смуглой рукой на видневшуюся неподалеку горную гряду, поросшую густыми кустарниками.

— Он говорит, что великий шейх — там и скоро окажет честь его высокому гостю и даст ему аудиенцию.

Гиз вежливым поклоном поблагодарил хорошо информированного хозяина.

Французский журналист, ищущий возможности взять интервью у бен Ладена, обязательно должен был посетить кого‑нибудь из официальных лиц, представляющих проамериканское правительство в Кабуле и в теории денно и нощно охотившихся за главным и самым опасным террористом нашего времени.

Гиз выбрал самого шефа полиции провинции Кунар, который без всяких проволочек согласился его принять.

Полковник Абдул Саффа Моманд оказался усатым, подвижным и на редкость словоохотливым толстячком, заявившим, как только Гиз переступил порог его довольно тесного и обшарпанного кабинета, на хорошем английском языке:

— Мне известно, конечно, мсье Дюбуа, о цели вашего визита в наш отдаленный от центров цивилизации рай, но, боюсь, ничем не смогу вам помочь.

От такой откровенности высокого полицейского чина Гиз немного опешил.

— Но я пришел к вам не за помощью, а за советом, — вежливо сказал Гиз.

Полковник с облегчением вздохнул и вопросительно уставился на француза.

— Вы в силу своей должности лучше кого бы то ни было обязаны знать, где скрывается бен Ладен. Я прошу вас раскрыть мне эту служебную тайну и посоветовать, как мне туда добраться. — С этими словами Гиз вынул из кармана незапечатанный конверт и положил его на стол так, чтобы полковник смог разглядеть зеленый цвет американских купюр.

Благодарно кивнув, полковник смахнул конверт в бесшумно открытый им ящик стола и весело сказал:

— Естественно, я знаю, где находится бен Ладен, никакой тайны в этом нет, ибо любой мальчишка на улице даст вам информацию о том, где его убежище.

— И все‑таки где же? — настаивал Гиз.

Полковник подошел к окну и жестом пригласил Гиза к нему присоединиться.

Из окна была прекрасно видна горная гряда, поросшая зеленью.

— Вон там, в этих горах. — Полковник буквально повторил то же движение рукой вверх, что несколько часов назад сделал беззубый уважаемый старец.

— Раз вы знаете его местонахождение, наверняка ваши шефы в Кабуле требуют, чтобы вы его схватили? — изображая недоумение, спросил Гиз.

— Приказы они присылают регулярно, — охотно подтвердил полковник, — однако не объясняют, как именно это сделать. Мои офицеры получают оклад, равный четырнадцати долларом в месяц, по всей провинции полиция не имеет радиосвязи, автомобили изношены, бензин доставляют нерегулярно. А с вертолета видны только горы, деревья, ущелья и скалы… И потом, полиция не может конфликтовать с населением, а наше население, честно сказать, боготворит бен Ладена и поклоняется ему. Я не имею права посылать своих людей на верную смерть, — твердо заключил оправдательную речь полковник.