Читать книгу - "Предателей не прощают - Сергей Дмитриевич Трифонов"

промолчал. Клык взгляд выдержал, закурил вторую сигарету, продолжил полушёпотом:

– Немного поработав с документами дела, я тоже пришёл к выводу, твоя версия верная – Шеликов не виновен. Его явно подставили. Здесь какая-то другая, более крупная рыба. Но Шеликова найти надо. Он – ключ к отгадке. И поверь, Сёма, я тебе не враг, а помощник. Можешь на меня положиться.

– Ладно, – ответил Самаров, засовывая в карман джинсов сигареты и зажигалку, – хотелось бы верить. Пошли.

Свой «мерседес» они отыскали не сразу, парковка была переполнена. Самаров настежь раскрыл все двери, включил двигатель и выставил климат-контроль на 24 градуса. Духота стояла неимоверная.

– Надо подождать минут десять, пусть машина проветрится.

Двигаясь к стоянке, они несколько раз аккуратно огляделись – нет ли хвоста. Пока никого не заметили, но хорошо понимали, наружка могла наблюдать их из стоявших машин, в бинокли из здания аэропорта, из кассы оплаты за парковку, да откуда угодно… Они и сейчас с интересом наблюдали за отъезжавшими машинами, за таксистами, слонявшимися у здания аэропорта, за рабочими, поливавшими пунцовые бугенвиллии…

Машина была хорошая, шла уверенно и надёжно. Выехав на хайвэй, приспосабливаясь к левостороннему движению и правому рулю, Самаров повернул на запад, в сторону Лимассола и Пафоса. Правил не нарушал, держал скорость на 120 километров в час. Знал, что камер наблюдения на Кипре практически нет, но быть остановленным дорожной полицией не хотелось, сразу попадут в базу данных, иначе – под колпак.

В свете фар было видно – трава слева и справа от автобана была бурого цвета, выжженной злым южным солнцем. Самаров знал, в это время глаз могут радовать лишь вечно зелёные и буйно цветущие бугенвиллии, а также баугинии, кипрский кедр, ивовая акация (русские туристы ошибочно принимали её за мимозу) и небольшие рощицы оливковых и рожковых деревьев, апельсинов и лимонов. А с обломков скал клочьями спускались кусты лантана и жасмина… Но в темноте южного вечера всего этого было не видно.

– Интересно, – сказал Клык, – похоже, все яровые уже убраны.

Сёма с интересом глянул на Клыка, подумав: прикидывается, или вправду мало знает о Кипре. Но ответил просто и миролюбиво:

– На Кипре нет яровых посевов зерновых, только озимые. Иначе всё сгорит. У них только урожай овощей и клубники несколько раз в году снимают, зерновые все озимые. Вообще хлеба на Кипре своего не хватает, – Сёма сел на своего конька, – они в год собирают восемнадцать тысяч тонн пшеницы и столько же ячменя. А для обеспечения населения пшеничной и кукурузной мукой, печёным хлебом и фуражным зерном для скота Кипр закупает ещё порядка сорока тысяч тонн. Румыния поставляет 27 % зерна, Австрия – 25 %, Россия – 15 %, Греция – 12,7 %, Украина – 10 %, остальное – всякие прочие шведы. С 1974 года, когда турки оккупировали северный Кипр, там остались и основные районы производства сельскохозяйственной продукции, особенно зерна.

– Ну, ты даешь! Прям профессор! – искренне восхитился Клык.

– А ты думал! Вообще, я тебе скажу, хлеб на Кипре неважнецкий, в основном пекут из кукурузно-ячменной муки. Он хорош, пока свежий. Через пару часов уже на корм скоту годится. Правда, в некоторых пекарнях готовят очень приличный, особенно из пшенично-ржаной муки, но его быстро разбирают, в основном русские, белорусы и выходцы из Прибалтики.

– А что ещё вкусненького можно попробовать?

– В первую очередь, конечно, морепродукты. Особенно хорошо приготовленные креветки, омары, крабы, кальмары, осьминоги, каракатицы… Я, например, не очень уважаю устрицы и всякие там мидии. А вот с рыбой у них как-то не очень.

– Кругом же море!

– А вот такие, брат, дела. Их сибас, ципура, или морской лещ, лавраки, или морской окунь, – ни в какое сравнение не идут с нашими северными треской, пикшей, зубаткой или палтусом. Я уж не говорю о пресноводных судаке, сиге, язе, жерехе или голавле. А какие у нас караси! Да жареные в сметане!

– Сразу видно рыбака, – засмеялся Клык. – Вернёмся, возьмёшь на рыбалку?

– А то! Сразу за карасями махнём. Есть, правда, на Кипре одно местечко, где отлично готовят рыбу. В деревне Зиги, что между Ларнакой и Лимассолом. Мы её, кстати, только проехали, вон там, слева, – Сёма показал в сторону моря, где вдоль берега бежало старое шоссе. – В августе там, в Зиги, проходит ежегодный фестиваль моря и рыбы. Какие там готовят жареные бычки! Язык проглотишь. А вот из мясных блюд мне больше всего нравится клефтико, тушёная в глиняной печи баранина. У-у! Пальчики оближешь!

Вот так, за разговорами о природе, о погоде, о достоинствах и недостатках островной пищи, о кипрских женщинах в сравнении с женщинами русскими ехали они полчаса или шестьдесят километров от Ларнаки до Лимассола.

Грач, безусловно, тщательно проверил машину на предмет «жучков», дождался, пока Сёма с Клыком не открыли в ней двери, и только потом незаметно растворился в толпе прибывших. Но чем чёрт не шутит, и что за научно-техническое чудо могло оказаться в салоне? Никто ничто не мог гарантировать.

Хвоста за собой не заметили. Либо они обгоняли неспешно двигавшиеся машины, за рулём которых, как правило, сидели немолодые британские леди и туристы, либо обгоняли их. Ни спереди, ни сзади идущих вровень с ними машин не было.

Начались восточные окраины Лимассола. Свернув налево с автострады, Сёмя притормозил и несколько секунд выждал. Хвоста не было.

5

В отеле «St Raphael», куда поселились Сёма с Клыком, Шеликов не останавливался. Позвонили Жук и Зверь, доложили: в «Grand Resort» и в «Amathus» Геннадий не появлялся, в «The Royal Apollonia» и в «Four Seasons» тоже, они проверили.

С открытой террасы ресторана, что находился на третьем этаже отеля, вид был изумительный. В свете множества прожекторов и уличных фонарей ленивые волны окатывали песчаный пляж; усталые виндсерфингисты сдавали на прибрежный склад отеля доски и резиновые костюмы; байдарочники стайками подплывали к пристани и вытаскивали на берег лодки; в бухточку восточной марины возвращались на малых оборотах двигателей яхты с уже зарифлёнными парусами… Западнее высились уже заселённые, сверкающие огнями и ещё строящиеся небоскрёбы Лимассола. Ещё западнее вырисовывались тёмные очертания полуострова Акротири, откуда, с военной базы, регулярно поднимались вертолёты и уходили в сторону Сирии. Всё было, как обычно, в этот жаркий августовский субботний вечер.

Сёма и Клык заняли столик на террасе. Лёгкий ветерок ласкал лицо и руки. Заказали кофе, воду и мороженое. Людей в этот час было не много. Клык спросил:

– Ты расстроился?

– Вовсе нет, – спокойно ответил Сёма.

– Но ведь он прибыл на остров двое суток назад. Может быть, он в Пафосе, или в