Читать книгу - "Пепел врага - Сергей Зверев"

– Толково мыслишь, сержант! Должны же мы знать, что сопровождаем.

– Факт, – усмехнулся Васильев.

Осмотр остальных машин дал похожие результаты. Среди обычного армейского имущества находились удивительные экземпляры невиданного доселе в войсках оружия.

Вернувшись к «Уралу», возле которого суетился прапорщик и все так же беспомощно сидел на земле лопоухий водила, капитан тихо сказал сержанту:

– Ты, Васильев, не трепись ребятам о том, что везем.

– Понял, товарищ капитан, – кивнул тот.

– Возьми пару зарядов и снаряди гранатометы. Потом на место вернем, – еще тише произнес Верещагин.

– Сделаем.

– И смотри в оба. Я «Урал» поведу, а ты в дозорной машине за главного остаешься. Понятен расклад?

– Да куда уж яснее, – ответил сержант.

– После прохода перевала свяжемся с командным пунктом.

– А может, сейчас?

Верещагин отрицательно покачал головой:

– Выполняй. Я с прапором потолкую…

Беседа с прапорщиком внятных результатов не принесла. Он охотно закурил предложенную капитаном сигарету, вытер пот со лба и с каким-то ожесточением осмотрел подступавшие к дороге горные склоны.

– Задрало меня все в этой Чечне, – зарычал прапор. – Третий год тут парюсь. Сыну на учебу хочу заработать. А так, видал бы я в гробу эту службу.

Стоявший рядом Верещагин положил собеседнику на плечо руку:

– Ладно, прапорщик, не бухти. Работа у нас такая. На гражданке отдохнешь. Выйдешь на пенсию, на рыбалку ходить будешь или на даче цветы выращивать. Красота…

– Доживу ли до пенсии? – совсем уж по-стариковски вздохнул уставший «кусок».

Притушив ногой окурок, десантник попытался приободрить собеседника:

– Не хандри! Груз доставим, а там и отметить это дело можно будет. У меня неприкосновенный запас имеется. Накроем поляну, барашка для шашлыка достанем. У меня знаешь как один сержант шашлыки жарить умеет? Пальчики оближешь! Снаружи с корочкой, а внутри мясо душистое, сочное, во рту тает.

Прапорщик внимательно посмотрел на десантника. Он чему-то усмехнулся в прокуренные усы, сверкнул металлическими фиксами и совсем уж по-свойски сказал:

– Ты, капитан, не грузи! Спрашивай прямо, что надо. Я ведь не студентка, чтобы ко мне подкатывать.

– Ты знаешь, что за груз везешь? – капитан, что называется, взял быка за рога.

– Так, всего понемногу. Сборная солянка. Амуницию для мотострелков. «Калаши» для местной милиции. Несколько приборов ночного видения, комплекты формы. – Прапорщик прервал перечисление, недоуменно уставившись на капитана. – А в чем, собственно, дело?

– Сам груз получал?

– Нет. Подполковник Кривонравов и его люди получение и погрузку от начала до конца проводили.

– А так бывает? – недоверчиво переспросил десантник.

Прапор взорвался:

– Ты что, капитан, только вчера родился?! У нас и не такое бывает. Я приказы начальства не обсуждаю. Ты прямо предъявы какие-то гонишь. Что, из груза что-то пропало?

Верещагин понял, что раскричавшийся прапорщик знает о грузе ровно столько же, сколько и он полчаса назад. Раздухарившегося прапора следовало немедленно успокоить. Он, кажется, действительно устал от военной пахоты. Такое в Чечне случалось. И это на войне было самым опасным. Верещагин это точно знал. В таком состоянии люди перестают чувствовать опасность, перестают бояться, а их инстинкт самосохранения отказывается работать. В таком состоянии человек может наделать массу глупостей.

Слегка встряхнув прапорщика за плечи, Верещагин сказал:

– Все, уважаемый, остынь. Пора трогаться. И так время потеряли.

– Что с водилой делать? – указав кивком головы на лопоухого, спросил прапорщик.

– Я «Урал» поведу. Парнишка не скоро оклемается.

Прапорщик тут же предложил свои услуги:

– Может, мне баранку покрутить?

– Еще успеешь. Ты лучше за своими орлами присматривай, – помогая водиле подняться, отрубил капитан…

Когда колонна подходила к перевалу, небо посерело. Погода портилась. С севера пришли тяжелые тучи. Налитые свинцом, они ползли по небосклону, цепляясь за вершины гор. В низинах змеиными клубками скапливался туман. Но в кабине «Урала» причуды погоды большого значения не имели. Машина шла ровно, а за ней мерно рокотал БТР с пехотинцами на броне.

Верещагин успел поближе познакомиться с лопоухим водилой. Он даже проникся симпатией к медленно отходившему от испуга парню. Водила с простым хорошим именем Иван был родом из Серпухова и уже успел прослужить половину определенного Родиной срока. Из родителей у Ивана была только мать.

– Чем матушка занимается? – поддерживая разговор, но не отвлекаясь при этом от дороги, спросил капитан.

– Полы в крутой конторе моет. На праздники от шефа подарки получает. Пару бутылок водки и хавчика немного. Они же, крутые, думают, что уборщице, кроме бухла и еды, ничего не надо, – с нескрываемым презрением к богатым говорил парень. – Я мамке после дембеля духи французские куплю. Настоящие духи, в хрустальном флаконе.

– Батя никогда парфюм не дарил? – глядя в зеркало бокового обзора, спросил капитан. Солдаты на броне казались нахохлившимися птицами, усевшимися на морской утес.

– Батя бухал по-черному. Через это копыта и откинул. Он, кроме водяры, ничего не признавал. Какой там парфюм, если у него трубы по жизни горели, – с ожесточением в голосе откликнулся Иван.

«Совсем еще пацан, а его на войну отправили. И ничего-то он в жизни не видел, кроме пьющего папаши и плачущей матери», – подумал капитан.

– На гражданке учиться пойдешь или как?

– В ментуру подамся. Мозги учебой парить не хочу. На фирму меня не возьмут…

– Это почему же? – не понял капитан.

– Я же с войны вернусь. Гражданские нас отмороженными считают. Кому ужаленные войной нужны? У нас в городе пацан один был. Он еще в первую чеченскую войну под Ножай-Юртом глаз потерял, Кутузовым все обзывали, – словоохотливо строчил отходящий от стресса водила. – Так вот, хозяин фирмы удумал его с зарплатой кидануть. Урезал пару стольников, а когда тот права начал качать, пообещал второй глаз выколоть. Ну, Кутузова и переклинило. Он за гранатой домой сбегал. Шефа в ресторане выщемил, когда тот отбивные с маслинами хавал, и «лимонку» ему на тарелку положил. – Парень зашелся смешком, от которого капитана передернуло. А Иван, захлебываясь, продолжал: – Шалман этот капитально тряхнуло. Туз хоть и скатился под стол, но пачку осколков поймал. Ему в больничке селезенку да еще какой-то ливер отрезали. Короче, наказал Кутузов фирмача.

Верещагин слушал молча, а в конце спросил:

– Ну, а с террористом вашим местным что стало?