Читать книгу - "Красный Герцог - Владислав Хохлов"

Генрих остановился, повернувшись к девушке и другу он заметил, как на их лица растёт сильное удивление и шок. В глазах доктора читались забота и желание помочь, Вольфганг вовсе будто увидел призрака наяву.

— Меня ударили по голове… вот, что случилось.

— Я был в подвале, тебя там не было. — Вольфганг наконец нашёл в себе силы заговорить, он точно никак не ожидал того, что его друг окажется жив.

— Спрятали. Я очнулся и выбрался оттуда. — Генрих показал большим пальцем через своё плечо в сторону обеденного зала. — Знаете, я действительно не отказался бы от еды…

— Ты в порядке? — перебила его Эльвира, наконец-то отпустив рукав кожаного мундира.

— Конечно! — Генрих снял свою фуражку и продемонстрировал мокрые от дождя и крови волосы. Проведя по ним рукой, доктор не смогла обнаружить никаких повреждений. Не было ни малейшего намёка на удар по голове.

Подойдя к библиотеке, Генрих поднял свою руку перед открытием двери, ему хотелось проверить свою сестру, но он был вынужден остановиться. Его глаза привлекло неприятное зрелище на руках: он потянулся к ручке двери обожжённой перчаткой, почти полностью сгоревшей, и, под ней виднелась бледно-светлая кожа, со всё ещё свежими ранами. Сняв перчатку, Генрих видел бинты, что ранее обвивали его пальцы и ладонь; они почти сгорели и свисали вниз. Протерев мокрый и окровавленный лоб оставшимися бинтами, Генрих открыл дверь.

Библиотека выглядела самым привычным образом, почти всегда там была Анна. Заметив своего брата, она подбежала к нему и на бегу обняла. Резкий толчок сильно пошатнул юношу, но он смог удержаться на ногах и погладил свою сестру по голове.

— Голодная? — спросил её Генрих.

— Я бы покушала.

Офицер сбросил с себя на пол жёсткий мундир, чтобы он не приносил неудобства ребёнку. После этого, когда длинные края одежды не скрывали его ноги, показались обгоревшие штаны и почти расплавленная обувь. Оказавшись сверху в одной лёгкой рубашке, он поднял свою сестру на руки и направился в обеденный зал. Ему повезло что девочка не заметила его изуродованные руки. Эльвира пошла вслед за ними. Вольфганг долго смотрел вдаль уходящего друга, и потом обратил внимание на плащ офицера. Подойдя к одежде на полу, он почувствовал резкий запах дыма, словно Генрих находился в эпицентре большого костра. Будучи ещё более удивлённым от увиденного, и почувствовал лёгкую головную боль, он отправился в свою комнату. Он не знал, что думать. Увидев своего друга, в голове крутились мысли, что он бросил Генриха среди врагов.

Еда была приготовлена недавно, оставшийся последний повар усердно приготовил особую трапезу для всех — грибной суп. Имея в кладовке огромное количество различных ингредиентов, он выбрал те, что были любимыми для Годрика. Генрих не сразу ощутил исходящий жар от супа, почувствовал его только тогда, когда прикоснулся губами к наполненной ложке. Ощутив неприятное жжение, он опустил столовый прибор обратно в чашу и принялся остужать блюдо. Этот ужин проходил тихо, никто не разговаривал друг с другом: Эльвира осторожно наблюдала за Генрихом, Анна нервно крутилась на своём стуле, и это было сильно заметно её брату.

— Что-то случилось, Анна? — спросил он.

— Генрих, я хочу посадить в саду семена тысячелистника, чтобы мама могла ухаживать за ними, когда приедет, — ответила ему девочка, после чего успокоилась и села смирно.

Услышав это, по спине Генриха прошелся заметный холод; рано или поздно ему придется рассказать сестре про родителей, и он хотел бы как можно дольше тянуть с этим моментом, даруя сестре беззаботные, светлые дни. Натянув лёгкую улыбку, юноша ответил:

— Конечно, теперь это и твой сад.

Анна начала сильно улыбаться, услышав это. Она быстро опустошила свою тарелку и бегом покинула зал. Такие события начали беспокоить Генриха, Анна готовилась к приезду родителей. Чем дольше будет длиться её подготовка, тем болезненнее будет открытие правды. Стоит ли дальнейшая ложь такого большого риска? Генриху вскоре не понравилась мысль, что Анна будет много находится в дендрарии, куда могут проникнуть дикие животные, откуда она может опять уйти. Брат предоставит сестре свободу, но позаботиться о её защите. Сами цветы, о которых говорила Анна, их вид, название и запах болезненно напоминали о доме и о странном сне, что юноша видел в Керхёфе. Если каждый раз цветы дендрария будут напоминать о прошлом, то Генрих не сможет его больше посещать, боясь навсегда погрузится в пучины воспоминаний и горя. Как бы Генрих не хотел сбежать от печального прошлого, оно продолжало его посещать.

Эльвира и офицер проводили девочку взглядом. После небольшой паузы девушка наблюдала за Генрихом. Она видела все его сомнения и переживания, только потом она смогла продолжить высказывать своё беспокойство о состоянии офицера.

— Ты точно в порядке?

— Да, всё хорошо.

— Бинты почти спали, надо перевязать.

— Завтра. Они мне не мешают, и к тому же, всё не так уж и плохо. — Генрих продемонстрировал доктору свою руку, где на месте недавних ссадин оставался свежий обескровленный след и местами проглядывались свисающие частицы кожи. Эльвира увидела обнажённое мясо, но не заметила старых или свежих кровоподтёков. Не было заметно и образование струпа, рана юноша выглядела одновременно старой и новой.

Закончив свой ужин, девушка встала из-за стола и, пожелав Генриху спокойной ночи, удалилась. Офицер остался в зале совершенно один, он ещё долго размешивал свой суп, собираясь с мыслями и странным потоком ощущений. Когда он приступил к употреблению пищи, еда успел остыть, и, закончив ужин, Генрих отправился в свою комнату.

Проходя по пустым и тёмным коридорам, офицер наслаждался тишиной и одиночеством. На протяжении последних дней он часто ловил на себе сочувствующие взгляды, при виде его ран. В начале он относился к этому спокойно, потом это начало быстро раздражать. Вернув себе мундир, он направился на этаж со своей спальней, по пути он заметил треснувшее стекло. Присмотревшись к нему, он видел в центре трещин горящий дом, и, на его лице образовалась довольная улыбка от проделанной работы. Находясь по другую сторону окна, и на большой дистанции от очага возгорания, Генрих по-прежнему ощущал на себе его жар и невыносимую боль в груди при каждом вдохе и выдохе. Тот маленький огонёк, что возвышался на несколько метров над землёй был гипнотически прекрасен, манящий обратно в свои адские чертоги.

Ещё дальше он увидел дверь в комнату Анны, которая теперь была увешана цветами, точно так же, как дома. Юноша не смог долго смотреть на эту картину и отвернулся. Через минуту он уже оказался в своих покоях.

Свободно разлёгшись на своей кровати, Генрих облегчённо