Читать книгу - "Гнев Цезаря - Богдан Сушинский"

– Биография, вполне достойная такого легендарного парохода, каким станет вскоре ваша «Умбрия», – отметил Боргезе.

– Только мой вам дружеский совет, – вклинился в их разговор обер-диверсант рейха. – Когда пойдете в Россию, все это разноцветье орденских планок оставьте в Италии. Русским ведь нетрудно будет догадаться, когда и каким образом были заслужены ваши награды. Еще чего доброго решат, что вы добывали их на черноморских коммуникациях.

– Я учту ваши пожелания, оберштурмбаннфюрер. Рад, что на склоне лет судьба свела меня с таким воистину боевым офицером, как вы, господин Боргезе, и ваши коммандос. А также с вами, господин оберштурмбаннфюрер СС, – вновь обратился к Скорцени, переходя на немецкий язык, – о подвигах которого столько наслышан.

– Вот я и решаю для себя, – оживился обер-диверсант рейха, – не отправиться ли в севастопольский рейд вместе с вами и «Горгоной»?

– Исключено, русские поднимут все свои войска на юге России, как только вы покажетесь на палубе в ближайшем иностранном порту. Или, может, еще в порту Таранто, где у нас будет первая остановка перед уходом за пределы итальянских территориальных вод. Что уж говорить о русской таможне в херсонском порту?

– Ваша правда, капитан, – помассажировал Скорцени свои шрамы кончиками пальцев, – слишком уж узнаваемый тип. Демаскируют меня эти шрамы. Увидев меня впервые в Главном управлении имперской безопасности, Шелленберг был ошарашен: диверсант с такими шрамами, с такими классическими «особыми приметами»?! На такое кадровое «приобретение» мог решиться только закоренелый шутник Кальтенбруннер! Разве что на сей раз мне просто взять и отсидеться в субмарине?

– Лично вам, господин Скорцени, при вашем росте, пришлось бы там отлеживаться, – заметил Мадзаре, утаивая в уголках губ ироническую ухмылку.

– Согласен на любые лишения, капитан. «Итальянская» фамилия обязывает.

– Только боюсь, что с вами на борту субмарина пошла бы прямо на дно, без предусмотренного технического погружения. Словом, теперь уже вы примите мой дружеский совет: это не ваша авантюра, господин оберштурмбаннфюрер, ограничьтесь лаврами свидетеля чужой славы.

– Глубокомысленный совет, – в свою очередь резюмировал подполковник Эдгар.

– А теперь вас двоих, господа офицеры, – обратился капитан к Боргезе и Скорцени, – прошу взойти на мостик. Специалисты позаботились, чтобы там у нас появилась прямая радиосвязь с командиром «Горгоны».

Но прежде чем подняться вслед за ним по трапу, руководители диверсантов проследили за тем, как в полукабельтове от правого борта судна появился перископ субмарины. Боргезе знал, что теперь командир «Горгоны» сверит ее положение с расположением двух спасательных шлюпок. Вход в корабельный шлюз-бункер расположен между кормой задней шлюпки и носом передней.

– Зачем ему это нужно? – пожал плечами капитан. – Боком, бортом то есть, он ведь все равно поднырнуть не сможет. Он должен зайти с носа и, сверяясь со специальными радио– и магнитными маячками, подойти прямо под стальные створки, которые мы именуем «вратами рая».

– Чудесное название, – согласился Боргезе. – Именно так он и поступит. Просто в эти минуты в нем срабатывает инстинкт подводника, инстинкт боевого пловца. Мне, как бывшему командиру боевой субмарины, эти порывы хорошо знакомы. Представляю себе, сколько раз в эти минуты корвет-капитан Умберто Сантароне мысленно отдавал приказы, вмещающиеся в такие емкие и такие вожделенные для души подводника слова: «Первый торпедный аппарат – пли! Второй торпедный аппарат – пли!»

– У него на борту действительно боевые торпеды? – встревоженно спросил Мадзаре.

– А также два контейнера со взрывчаткой и начиненная двумя адскими машинками боеголовка в специальной нише в носовой части субмарины. На тот случай, когда командир «Горгоны» примет решение пойти на таран, превратив ее в управляемую торпеду.

– Вы с ума сошли! – сдавленным голосом проговорил капитан парохода. – Это же пока еще учения? Зачем?.. Если у Сантароне что-то пойдет не так, мы все можем взлететь на воздух.

– Такая перспектива тоже не исключается. Однако я принял решение придерживаться чистоты эксперимента.

– Какая, к дьяволу, «чистота эксперимента», Боргезе?! – изумленно воскликнул капитан. – Кому она нужна?

– Когда сдают в эксплуатацию только что построенный железнодорожный мост, во время пуска по нему первого состава проектировщик и начальник строительства обязаны стоять под ним. Чтобы погибнуть вместе с эшелоном и мостом. Такова традиция, которой отныне будем придерживаться и мы с вами.

– Но я вам не проектировщик, – проворчал капитан судна. – Это для вас «Умбрия» – всего лишь пароход, а для меня – дом, вилла, вся моя жизнь.

– Не волнуйтесь, – беззаботно успокоил его Скорцени, направляясь вслед за Боргезе к трапу, ведущему на капитанский мостик. Высшая справедливость в том и состоит, что на дно вы отправитесь вместе со своей «Умбрией».

– И с вами, господа безумцы, – огрызнулся Мадзаре. – Меня убеждали, что это всего лишь учения.

– Тогда считайте их «максимально приближенными к военным условиям». Совсем недавно вы уверяли меня, – ткнул князь пальцем в колодку орденских планок, – что все еще являетесь боевым офицером. Так не разочаровывайте же нас с обер-диверсантом рейха!

23

Январь 1949 года. Албания. Влёра.

Штаб-квартира контрразведки

Откинувшись на спинку стула, Гайдук закрыл глаза. Поначалу замысел майора вроде бы начал проясняться, однако до конца понять его ни он, ни подчиненные Шмагина так и не смогли.

Тем временем шаги приближались, и теперь Дмитрий уже отчетливо слышал цокот женских каблучков.

«Странно: вместо того чтобы поднять меня наверх и дать возможность привести себя в порядок, майор ведет фон Жерми сюда?! – вновь удивился Гайдук. – Уж не попытается ли этот „великий албанский контрразведчик“ и ее арестовать?!»

– Ну, что вы смотрите на меня, Шмагин? – развеял его опасения чей-то густой баритон. – Открывайте! Не исключено, что завтра вас самого будут допрашивать в этом же каземате.

– Так ведь ничего страшного не произошло. Обычная беседа с иностранцем, замеченным в связях…

– В каких еще связях, идиот?! – взъярился Доноглу, уже стоя в проеме двери.

– С бывшими нацистами. С офицером СД, штурмбаннфюрером фон Штубером, одним из сподвижников Скорцени…

Прежде чем отреагировать на это его оправдание, начальник службы безопасности потребовал от подчиненных майора оставить камеру и только потом, почти срывающимся голосом, прорычал:

– А вам не приходило в голову, майор, что из-за своей тупости вы чуть не сорвали важную антидиверсионную операцию, в исходе которой заинтересованы не только Советы, но и мы здесь, в Албании?

– Так, значит, это была операция?! – встревоженно переспросил Шмагин. – Я… не мог знать этого!