Читать книгу - "Охота на Пиранью - Александр Бушков"

Калитка чуть приоткрылась. Мазур увидел лишь роскошные усы –рыжеватые, прокуренные, остальное скрывалось под низко нахлобученнымбрезентовым капюшоном. Усы и чисто выбритый подбородок, крепкий, как булыжник.«Скоблено рыло» – значит, не старовер...

– Один?

– С женой, – сказал Мазур.

Ольга придвинулась, встала плечом к плечу. Подбородок и усыповернулись в ее сторону. Голос был не особенно молодой, но и старику, похоже,не принадлежал:

– Вид у вас, конечно...

– В чем были, в том и шли, – сказал Мазур. –Неделю перли по солнышку, напрямик...

Медленно тянулись секунды. Татуированные руки Мазур непрятал – не за спину ж их закладывать?

– Документы есть какие-нибудь?

– Все было, – сказал Мазур. – Да возле Имбата исгорело.

Собака взвизгнула – видимо, паромщик отпихнул ее ногой,чтобы не мешала лаем.

– Да мы люди мирные, папаша, – сказал Мазур, с умысломупотребив последнее словечко.

И его экспромт не подвел – хозяин хмыкнул:

– Я для твоего папаши еще годами не вышел. А вот песню помню– мы мирные люди, но наш бронепоезд...

– Ладно тебе, – сказал Мазур. – Шантарские мы. Асам я – с Камчуга.

– Похоже, – голос чуточку подобрел.

Значит, паромщик местный. Знает, что камчугские всегда так иговорили – не «из Камчуга», а «с»...

– Что, на беглых зэков похожи? – ухмыльнулсяМазур. – Точно?

– Наколки у тебя, родной, многозначительные...

– Молодой был, глупый, – сказал Мазур. – Я моряквообще-то. Военный.

– Ну? – голос определенно подобрел. – Где служил?

– Да я и сейчас служу, – ответил Мазур. –Балтийский флот, колыбель революции. Капитан-лейтенант, старпом на эсминце.

– А если якорь стоит на панере – это как?

– Ого, братишка, да ты тоже не сухопутный... – сказалМазур обрадованно. – Когда якорь выбирают и цепь встала вертикально, ноякорь от грунта еще не оторвался – это и будет панер... Рассказать, чемглаголь-гак от коффердама отличается?

– Не надо. Погоди, собаку запру. Ты понимаешь, места у насдиковатые...

Калитка захлопнулась. Слышно было, как паромщик, грознопокрикивая и матюгаясь, загоняет пса в глубь двора. Что-то громко стукнуло,словно упала доска, – вертикально, на ребро.

– Ну, заходите, – калитка распахнулась во всю ширь.

Ростом хозяин был самую малость повыше Мазура, норассмотреть его детальнее не удалось бы: на нем был длинный, до пят,брезентовый дождевик. И правый карман подозрительно отвисал – впрочем, это ни очем еще не говорило, мало ли где рачительный таежный мужик мог раздобытьпистолет...

– Да уж, вид у вас... – повторил паромщик. – Крашев гроб кладут. Я сам, понимаешь, боцманом служил. На Тихоокеанском. Даже еслиты и куковал за колючкой, моряк с моряком всегда договорится... Хотя, еслидопустить, что ты беглый, где бы такую женщину подхватил?

– А она ко мне на свиданку приехала, – сказалМазур. – И в батоне напильник передала, я кандалы-то темной ноченькой иизнахратил...

– Узнаю флотского по языку, – фыркнул хозяин.

Стукнула дверь. На крыльцо вышла женщина лет тридцати, вджинсах и черном свитере, довольно симпатичная, в общем, с темными волосами ибровями вразлет – крепкая, ладная, способная оправдать старую мудрость насчетконя и избы. И охнула:

– Федор, да что ж это такое? Их что, леший в бочке с грязьюдержал? Как вас угораздило только...

– Да вот... – с чувством сказал Мазур.

– В пожар попали, – веско растолковал Федор. – НаИмбате. Я ж тебе говорил – непременно и туда дойдет... – Онзатоптался. – В избу надо, да...

– Сейчас воды принесу, – заторопилась женщина. –Ноги помоют, и примем гостевать. Моментом тазик налью... Хоть на крыльцо идитепока, ничего, пол замою...

– Во-во, – оживившись, сказал Федор. – Давайте накрыльцо. Сейчас одежонку подыщем – вас ведь, уж извини, в таком виде и в дом непозовешь...

– Да чего там, – сказал Мазур, поднимаясь на широкоекрыльцо, под крышу. – Комья грязи, не люди...

– Нина! – крикнул хозяин в дверь. – Тут тазом необойдешься, волоки пару ведер, чтобы они в баньке сполоснулись, пока я одеждунайду... Ты старье куда сунула?

– В сараюшке, – послышалось из дома. – Всестираное, хоть и второго срока носки...

– О! – Федор поднял палец. – Приучил к военнойтерминологии.

Он поднялся к ним, в сени, откинул капюшон. Пожалуй,ровесник Мазура. Или старше на пару лет. Или младше. Самая обычная физиономия,не обремененная ни излишним интеллектом, ни излишней тупостью. И впрямь походитна боцмана в отставке. Дождевик снял, повесил на гвоздь в углу – ибезбоязненно повернулся к плащу спиной, а ведь там в кармане остался пистолет,никаких сомнений... Крепкий мужик, моментально оценил Мазур.

И спросил спокойно:

– Что за речка – Баркачуль или Калтат?

– Калтат, – последовал столь же спокойный ответ.

Показалось или в самом деле была легкая заминка?В манию подозрительности впадать не следует, но ушки надлежит держать намакушке. Реплики Нины звучат чуточку неестественно, как на сцене... впрочем,почему бы ей не держаться чуть скованно с нежданными гостями, да еще стольэкзотическими? Гораздо интереснее другое – зачем супруге паромщика, пусть дажев глухомани, таскать за поясом, под свитером, пистолет? У нее там пистолет, головупрозакладывать можно, габаритов «Макарова»... Тоже амазонка? Прическа скореегородская, натуральное «каре»... впрочем, само по себе это зацепкой служить неможет. А пистолет – другое дело... На спортсменку скорее похожа...

Он посмотрел во двор. Ага, точно: под навесом, радиатором кстене, – синяя «Нива». Добротная банька. Сортир в огороде. А обширныйогород – сплошные заросли мокрой травы. Нет, в этом году тут ничегошеньки несажали, не сеяли... Странновато для хозяйственного мужика? Или как?

– Слушай, Катя... – сказал Мазур. – Ты как, наногах-то стоишь?

– Держусь, – Ольга спокойно пожала плечами. И ответилапонимающим взглядом.

– Сейчас все устроим, – заверил Федор. – И баньку,и поесть, и все, что к еде полагается... Нинка, тебя за смертью посылать?

Рукава его свитера были засучены до локтя, и Мазур сразуувидел синюю татуировку – якорь, обвитый лентой с надписью: «Владивосток». Навид старая, именно такие Мазур видел у многих тихоокеанских матросиков, с этойстороны все чисто...

Появилась Нина, неся два полных ведра. От тяжелой ноши онаневольно выпрямилась, и свитер еще выразительнее обтянул талию – пистолет,никаких сомнений...