Читать книгу - "47-й самурай - Стивен Хантер"

Боб оставил мотоцикл на стоянке перед входом в музей. К вечеру сильно похолодало. Холодное стальное бедро тупо ныло, сообщая всему телу о своей инородности. Боб стряхнул с себя это неприятное чувство и отходящие от него щупальца воспоминаний. Он понимал, что все произойдет сегодня ночью. И старался полностью очистить свой ум. Но не мог. Такое не по силам никому.

Боб взглянул на часы: 17.45 по токийскому времени. На дорогах царил самый настоящий ад. Бобу с трудом удавалось увертываться от лезущих со всех сторон машин, чьи искаженные отражения он видел в зеркалах заднего вида. Ему это нисколько не понравилось. Он был вымотан до предела.

Разумеется, все эти неприятные чувства были порождены тем, что должно произойти в ближайшие несколько минут, когда ему придется сообщить очень плохую новость человеку, от которого он видел одно лишь добро. Безрадостная перспектива. Есть ли в этом необходимость? Да, есть. Боб не мог идти этой дорогой дальше, не преодолев то, что ждало его в кабинете, полном мечей.

Он подумал о том, что произойдет сегодня ночью. Сьюзен и четверо ее корейцев, майор Фудзикава со своими десантниками — все незаметно собирались в одном квартале на северо-западе Токио, вдали от туристических достопримечательностей, в нескольких милях от таких известных мест, как Гиндза, Синдзуку, Уэно и Асакуса, там, где нет крупных храмов, ночных клубов и универсальных магазинов. Именно здесь спутники Центрального разведывательного управления обнаружили небывалую активность в одном из принадлежащих Юичи Миве владений, в обнесенном стеной особняке на уединенной улочке рядом с парком Киёсуми, где когда-то гуляло многочисленное семейство Мицубиси, а теперь было устроено царство чудес японского садового искусства. Особняк полностью подходил по всем критериям: тихий, неприметный, рядом с отгороженным высокой стеной от окружающего мира парком, в который можно попасть через единственные ворота.

Местом встречи был выбран банкетный зал, расположенной неподалеку от гостиницы. Сьюзен сняла его от имени некоего фехтовального клуба, которому требовался сборный пункт перед выездом за город на соревнования.

Боб поежился. Погода резко изменилась, температура понизилась, а у него просто не было одежды для мороза, угрожающего ударить в эту ночь. Он плотнее укутался в плащ, пытаясь согреться, однако тонкая ткань не давала тепла, как и черный летний хлопчатобумажный костюм, не способный защитить от внезапных порывов ветра и укусов остывшего воздуха.

Боб подошел к музею, который возвышался перед ним с величием кафедрального собора. Здание было современное, построенное, разумеется, после войны, однако его линии тщательно воспроизводили гармонию классической архитектуры Эдо. Так что, входя, Боб отчасти чувствовал себя так, будто его проглатывает древняя Япония, как проглотил библейского Иону кит. Внутри все было Японией и только Японией, ничто постороннее не допускалось. Строгое сероватое освещение придавало всему суровое достоинство; в стеклянных шкафах застыли в изысканных позах принцессы в кимоно и рыцари в доспехах, отражая величие прошлого, славного и в то же время кровавого. В этих просторных залах оно представало перед взором целиком, от маленьких человечков в соломенных хижинах, которых обнаружили побывавшие на островах китайцы, до тех блестящих воинов, которые сами вторглись в Китай, разорили его города и разорвали страну надвое. Здесь были буддийские монахи и воины-самураи. Здесь чувствовалось присутствие людей, столь сильных духом и уверенных в себе, что каждый из них мог сразиться один с двадцатью противниками, одержать победу — и сразу же о ней забыть. Их длинные, изогнутые мечи стали самыми совершенными творениями металлургии в мире. Но повсюду наблюдалось одно и то же: если были эти доблестные воины, то были и те, кто выходил ночью на улицу и рубил случайных прохожих, проверяя качество лезвия, были и рисунки, показывающие, как надо правильно уложить труп, чтобы выполнить проверочные удары, сколько раз можно рассечь череп и под каким углом. Эти блестящие воины в 1905 году за семь минут разгромили русскую эскадру, а их внуки падали с небес в самолетах-бомбах, лавируя между разрывами американских зенитных снарядов, выискивая красивую большую серую надстройку, в которую можно врезаться, превратившись в ничто. Именно эта бесконечная преданность долгу топила русские броненосцы, взрывала американские корабли у берегов Окинавы и возводила небоскребы в Синдзуку.