Читать книгу - "Закон волка - Андрей Дышев"

— Что-нибудь случилось?

— Ничего не случилось. Просто мы начинаем работу.

— А более удобное время вы не могли выбрать для этого?

Гурули понимал, что разговаривать с человеком, которого посреди ночи выдернули из постели и заставляют идти на улицу, где бушует непогода, надо вежливо и ласково, как с больным ребенком.

— Поторопитесь, Кирилл! Через два часа самолет.

— Странно, что вы не разбудили меня вообще за полчаса до вылета. Куда летим?

— Вы узнаете об этом в аэропорту.

Чтобы не обругать Гурули, я опустил трубку на аппарат. Если бы я знал, что сегодня ночью мне предстоит куда-то лететь, то не ложился бы вообще и с вечера собрал бы все необходимые вещи. Теперь же приходится с дикими глазами бродить по комнате и соображать, что мне может пригодиться.

Погода была отвратительной. С моря дул сильный ветер, он строчил дождевыми каплями с равномерностью автоматной очереди и после постельного тепла был особенно неприятен. Я таки закинул на плечо большую дорожную сумку, в которой, помимо двух банок тушенки, буханки хлеба и бутылки коньяка, не было ничего, и я сам не знал, зачем мне такая большая сумка. Сила привычки — в дорогу отправляться с багажом.

Как только я вышел из подъезда, в меня плеснул луч света: стоящая рядом с домом машина зажгла фары. Спектакль начался. Занавес раздвинулся, и сцену залил яркий свет юпитеров.

Действие первое началось с внезапного осознания своей беспомощности. Я хотел заскочить на дачу, чтобы прихватить с собой пистолет, но вдруг вспомнил, что оружие не смогу пронести на борг самолета через спецконтроль. Подошел к уже знакомой мне машине, открыл дверцу, кинул на заднее сиденье сумку и сел рядом с водителем. Когда не противишься судьбе и полностью отдаешь себя в ее руки, наступает облегчение. Это, наверное, оттого, что лень заложена в человеке на генетическом уровне. Когда нет смысла дергаться и думать о том, как решить проблемы, становишься почти счастливым.

* * *

В симферопольском аэропорту Гурули оставался все таким же немногословным, и даже когда рейс из-за погодных условий задержали на час, мы практически молча простояли до начала регистрации в буфете, склонившись над кофейными чашечками.

— Летим в Анапу, — только и сказал Гурули, хотя я узнал об этом сразу же, как только вошел в здание аэропорта и посмотрел на электронное табло с расписанием.

В самолете спустя минут пятнадцать после взлета, когда мы были уже достаточно высоко и я не мог спуститься вниз и выдать всему миру тайну о денежном караване, Гурули извлек из своего кейса и положил себе, на колени кожаную папку. Надел очки, открыл «молнию» и стал по одному доставать документы.

— Доверенность на яхту. Разрешение на переход через погранзону. Лоция. Штурманская карта… Маршрут, как видите, уже обозначен и просчитан: Анапа — Алушта, его пятьдесят миль. Отход от причала Анапы — восемь ноль-ноль, прибытие в Алушту — восемнадцать ноль-ноль. Там я вас встречу. Средняя скорость соответственно двенадцать-тринадцать узлов плюс поправка на шторм и боковой ветер. Идти будете в относительной близости от берега, так что проблем с ориентированием у вас быть не должно. Извещение мореплавателям от десятого июня сего года. Договор. Приложение к договору с указанием суммы вашего гонорара…

Я взял приложение, поднял его выше — к лампочке локального освещения.

— Десять тысяч долларов? — удивился я.

— Что, мало? — вроде как забеспокоился Гурули.

— Вы щедрый заказчик, Виктор Резоевич. Только я не понял: эти деньги предназначены мне или же на всю команду?

— На команду? — переспросил Гурули и снял очки. — Разве вы подобрали себе команду?

Я подобрал? Кажется, о матросах должны были позаботиться вы.

Мы с Гурули смотрели друг на друга; он, как и я, старался демонстрировать крайнее недоумение.

— Ну вот, — недовольно пробурчал Гурули, собирая документы. — Перед самым отплытием выясняется, что вы не подобрали себе команду. Я как вам говорил? Мне нужен капитан и матросы. Капитана в своем лице вы мне представили. А матросы где?

Кажется, он был прав, но я вспылил: — Если бы вы не темнили относительно даты отплытия, то я успел бы найти матросов. Но у вас же все покрыто мраком тайны! У вас же конспирация, черт возьми!

— Я вас предупреждал, что отплытие состоится на днях.

— На днях? А из какого словаря мне узнать точное толкование этой фразы? — Меня понесло. Я дал волю эмоциям, причем настолько полную, что вокруг нас стали просыпаться пассажиры, а стюардесса стала наблюдать за нами из-за занавески, отделяющей тамбур от радона.

— Не кипятитесь, Кирилл Андреевич! Любой нормальный человек вполне понимает, что означает «на днях».

А я ненормальный. Я педант и привык, чтобы люди говорили со мной открытым текстом, а не полунамеками с призрачными сроками. Почему вы написали в договоре: «Десять тысяч долларов США»? Могли же обозначить так: «Достаточно крупная сумма».

— Не передергивайте. Деньги и сроки — разные вещи.

— Для вас разные, Виктор Резоевич. Для меня это совершенно однотипные понятия, и ваши «ближайшие дни» в моем понимании — абстрактное понятие. Скажу откровенно, что вы чудом застали меня сегодня дома. Я намеревался провести эту ночь у подруги.

— Ничего страшного. Мы нашли бы вас и у подруги, — тотчас ответил Гурули.

— Вот как? Значит, вы за мной следили?

— Не следили, а старались не потерять вас из виду в связи с предстоящей ответственной работой.

Наша перебранка постепенно становилась все более вялой, но все же несколько скрасила утомительный ночной полет, хоть он был и недолгим. Когда стюардесса поднесла нам прохладительные напитки в чашечках, мы с Гурули взяли сразу по нескольку порций.

— В конце концов, мне кажется, что вы сами вполне справитесь с яхтой, — сказал Гурули, пригубливая стаканчик. Это прозвучало как тост.

— Естественно, — ответил я. — Это мне было ясно с самого начала. Вся проблема лишь в доверии друг к другу.

Мы не сговариваясь чокнулись чашечками с минералкой. Я посмотрел в иллюминатор. На черном стекле дрожало лишь мое отражение.