Читать книгу - "Пробуждение силы - Сергей Самаров"

* * *

Вечер прошел неспокойно, и даже маленький Андрейка чувствовал состояние матери и бабушки и тоже вел себя адекватно их поведению, заставляя женщин отвлекаться и больше заниматься им, хотя от природы был не капризным ребенком. И никак не желал нормально засыпать, как положено спать в вечернее время ребенку двух с небольшим лет. Он если и засыпал, то вскоре просыпался и начинал плакать – чувствовал общее настроение, царившие в его маленьком мирке.

Если Любовь Петровна просто двигалась по квартире много и не находила себе места, то Мариша сначала замкнулась в себе, потом сорвалась в магазин за продуктами, но вернулась с половины дороги, сообразив, что ближний магазин, что на первом этаже соседнего дома, уже закрыт, а в дальний идти она не захотела. И с порога спросила:

– Никто не звонил?

– Кто ж сейчас позвонит… – ответила Любовь Петровна. – Владимир Андреевич обещал только к завтрашнему дню что-то узнать…

Тем не менее обе женщины ждали какого-то события, которое сдвинет дело с мертвой точки. И событие произошло. Владимир Андреевич все же позвонил, умудрившись найти какие-то сведения раньше обещанного времени.

– Любовь Петровна, извините, что так поздно… Вы еще не спите?

– Нет-нет, Владимир Андреевич… Разве уснешь тут… Даже внук уснуть не может…

– Сколько внуку-то?

– Два и месяц завтра будет… Вы что-то узнали?

– Что смог сегодня, узнал, Любовь Петровна… По своей непосредственной линии – старые товарищеские связи. Обзвонил, кого смог… И вот что мне передали… Там дело действительно не совсем понятное. Машина взорвалась в Дагестане, на самой границе с Чечней. С Андреем Никитовичем были капитан и двое солдат, один из них – водитель. Наших людей поблизости не было. И тела, уже запаянные в цинковые гробы, передали нам представители прокуратуры, зафиксировавшие смерть в результате взрыва фугаса на дороге, а те сами получили их уже в том же запаянном виде от местного управления ФСБ. Все вроде бы обыденно… Но вот что странно… Местное управление ФСБ тоже получило тела уже в запаянных гробах от какой-то из частей подчинения ФСБ. Формулировка непонятная… Не часть ФСБ, а часть подчинения ФСБ… Что это такое, нашему управлению выяснить не удалось. И сейчас, задним числом, случайно смогли узнать, что там официально вообще никакие части ФСБ не стояли. Но тогда никто этим плотно не интересовался. Вместе с гробами передали документы погибших, и на этом дело посчитали закрытым. Таким образом, могу только констатировать, что никто не видел подполковника Стромова убитым, кроме каких-то частей подчинения ФСБ. И никто нам не может дать информацию, что это за части. Есть еще одна маленькая деталь, которая настораживает… Дело в том, что даже похоронные команды не возят с собой цинковые гробы. Не держат такие гробы в полевых условиях. Существует определенная технология их запаивания. Тем не менее тогда, в течение четырех месяцев, именно из этого района, где наши подразделения не воевали, а только совершали патрулирование, нам были доставлены тела четырех убитых офицеров спецназа ГРУ. И все в цинковых гробах… Что-то здесь есть такое, что не вписывается в обыкновенную статистику. Но сразу мы разобраться не можем, и потому потребуется дополнительное время на уточнение деталей.

– Значит, Владимир Андреевич…

– Значит, Любовь Петровна, я не берусь со стопроцентной уверенностью утверждать, что Андрей Никитович погиб. Как не могу со стопроцентной уверенностью утверждать и то, что он жив… Понимаете? Но что-то подозрительное в этом деле есть. Особенно мне не нравится статистика, и я попросил к завтрашнему дню подобрать мне кое-какие сведения… Статистические…

– Я просто в растерянности…

– Извините… Мне не хотелось бы вас напрасно обнадеживать, потому что, если я не прав, вам будет очень больно. Но вы должны быть готовы к этому. И я не имею права отнимать у вас веру и надежду. И сам очень надеюсь, что смогу дать вам дополнительные сведения… Я завтра утром встречаюсь по этому поводу со своим преемником полковником Мочиловым. Помощь с его стороны может оказаться существенной…

– Спасибо, Владимир Андреевич… Извините, что так загрузила вас…

– Это вы извините нас, что мы вовремя не хватились и не проверили все сразу. Возможно, проверку проводить еще придется… Но это не все, что я сумел узнать. По моей просьбе дежурный по управлению затребовал с телевидения копию видеосюжета, о котором вы говорили. У вас есть на чем посмотреть?

– Видеомагнитофон…

– Хорошо. Я сейчас позвоню, вам доставят пленку. Адрес мне напомните…

Любовь Петровна севшим от волнения голосом с трудом смогла продиктовать адрес.

– В подъезде домофон?

– Сломан… Дверь открыта… Можно просто подниматься. Восьмой этаж…

– Хорошо, ждите…

Положив трубку, Любовь Петровна еле-еле смогла дойти до дивана, чтобы сесть.

Ноги совсем ее не слушались…

* * *

Телефон звонил долго, требуя к себе внимания, а генерал смотрел на светящееся цифрами табло определителя и пытался вспомнить, чей номер там высветился. Номер был явно знакомый, но вспомнить он не смог, несмотря на свою великолепную память, и, с некоторыми колебаниями, все же снял трубку:

– Профессор Аладьян, слушаю…

– Здравствуйте, Эдуард Осипович. Давненько мы с вами не встречались…

Эдуард Осипович голос, конечно же, узнал сразу и простил свою память – за двадцать с лишним лет можно любой номер забыть, даже номер американского посольства, но изобразил непонимание, чтобы иметь время и правильно сориентироваться, потому что сориентироваться в связи с изменившейся за двадцать лет ситуацией следовало обязательно, и сориентироваться следовало правильно, чтобы не жалеть потом.

– Простите… Не припомню… Кто это?

– «Блудный сын Будды», как я когда-то вам представился… Не вспоминаете?

– Что-то очень смутно… Нельзя ли поконкретнее и покороче. Я сейчас очень занят, у меня люди в кабинете сидят…

Голос генерала звучал не слишком приветливо. Намеренно не слишком приветливо.

– Даже в это время? – голос на другом конце провода выказал удивление. – Я рассчитывал, признаться, что вы сейчас свободны…

– У нас рабочий день ненормированный. Мы никогда не бываем свободны.

Генерал, как любил это делать, говорил только половину правды. Люди сидели и ждали его, но не в этом кабинете, а этажом ниже, куда он должен был вскоре отправиться. И не просто ждали, а работали и знали, что профессор затребовал данные по сбою, который чуть было не произошел в перспективном проекте «Рецессивный фантом». Данные срочно готовят и приводят в удобочитаемый вид. Именно – в удобочитаемый… Аладьян не любил графики и формулы, хотя и занимал профессорскую должность, и всегда предпочитал простой и доступный текст.

– Хорошо, я буду говорить конкретнее и передам вам привет от доктора Джона Александера[2]. Он вас хорошо помнит…