Читать книгу - "Оружие возмездия - Олег Маркеев"

К имению Рихау разведчики вышли четыре дня назад. Пока лежали в засаде, успели привести себя в порядок и даже отоспаться по очереди. Но о том, чтобы развести костер и просушить одежду, даже речи не было. Такой наглости немцы не простили бы.

В усадьбе творилось что-то подозрительное. Дорога к ней была плотно укатана тяжелыми грузовиками, охрану несла полурота СС. По аллеям вокруг дома время от времени прогуливались люди в гражданском платье. К единственной в имении женщине, невысокой статной даме лет сорока, охрана и штатские относились подчеркнуто уважительно. Солдаты старались держаться подальше от усадьбы, что служило верным признаком того, что в доме находятся либо старшие по званию, либо пользующиеся особым покровительством властей.

В первый же день случайно наткнулись на двух связистов, копавшихся у дороги. Руки зачесались скрутить их и выпотрошить все, что знают. Но знали очкастые фельдфебели наверняка с гулькин нос, а шум из-за их пропажи вышел бы изрядный, и все окончилось бы новым загоном. Поэтому Максимов сдержался и дал приказ Барсуку исполнить свой знаменитый трюк.

Барсук, он же Слава Казначеев, осторожно и качественно проделал то, за что получил свою кличку. Обнаружив кабель связи, протянутый из поместья, он раскопал его при помощи сухой барсучьей лапки, проткнул иголкой несколько отверстий в изоляции, имитируя следы зубов барсука, подключился к линии, прослушал разговоры минуту-другую и ушел, оставив на краях ямки и на нижних ветках ближайшего куста клочья барсучьей шерсти,

Спустя ровно пять минут на дороге застрекотали мотоциклетные движки. Тревожная группа на трех мотоциклах с колясками — отделение солдат — и два уже знакомых связиста прочесали лес в радиусе двухсот метров от места подключения к линии. Обувь у Славы, как у всех в группе, была особенная — из мягкой свиной кожи, а подошва — точная копия немецкого сапога. Немцы ничего, кроме цепочки барсучьих следов, петлявших между деревьями, не нашли, погомонили у ямки и уехали.

Слава повторил свой трюк трижды. С каждым разом немцы все больше сатанели и теряли боевой задор. В последний приезд для острастки пальнули короткой очередью по кустам, залили траву у ямки бензином, чтобы отбить у наглого барсука нюх, и укатили. Как стемнело, Слава подключился к линии и целый час слушал телефонные переговоры. Немцы не приехали, во-первых, потому, что уже знали причину, а во-вторых, устраивать облаву в ночном лесу устав не велит.

Ребята в группе сразу же приободрились. Люди бывалые (не первый раз в рейде по глубоким тылам), они понимали, что полурота охраны СС и оборудование, контролирующее сохранность линии связи, — верный признак того, что имение Рихау — объект серьезный, такой по всем канонам разведки полагалось брать в разработку в первую очередь. А когда Барсук принес первые данные перехвата, по азартно заблестевшим глазам командира они без слов поняли: их отдельная разведывательно-диверсионная группа «Максим» первый бой примет именно здесь.

Максимов пометил в блокноте, что некий оберштурмбанфюрер СС Рейнхард Винер ведет долгие разговоры с абонентом в Кенигсберге, запросто упоминая рейхсфюрера СС Гиммлера, гауляйтера Восточной Пруссии Эриха Коха, штандартенфюрера СС фон Андре, некоего доктора Роде и фрау Клаудию (так произносил Рейнхард Винер) Гурженко. Первые две фамилии говорили сами за себя, остальные были Максимову неизвестны. Равно как и имя абонента — штандартенфюрера[8]Генриха Хармьянца.

Все приуныли, когда вчера утром черный «хорьх» в сопровождении БТРа и двух мотоциклов проследовал по дороге на Велау. Но спустя несколько часов зверь вернулся в берлогу, и Максимов вздохнул с облегчением. Упускать такую добычу не хотелось.

В районе Кенигсберга сосредоточилась группировка вермахта «Земланд»: одиннадцать дивизий, одна бригада и несколько полков плюс батальон фольксштурма. На их группу языков хватит. Но хотелось ударного старта. Сразу же захватить крупную шишку, прибывшую, судя по перехвату, со специальным заданием из Берлина, — это успех, который всегда зачтется.

Капитан Максимов отдавал себе отчет, что долго им не протянуть. И так приходилось бегать чуть ли не по головам немцев, по самые каски закопавшихся в землю. Куда ни сунься — позиция части, дот или блиндаж. Как ни хромает сравнение, а для немцев Пруссия — что для нас Питер. История родины, застывшая в каждом камне. Священные земли Тевтонского ордена. И драться за них, прижавшись спиной к холодному Балтийскому морю, они будут отчаянно. Насмерть.

И никто перед угрозой наступления противника, обнаружив в своем тылу разведгруппу, не станет ее терпеть, затравят, непременно затравят, чего бы это им ни стоило. Четыре дня передышки — просто подарок судьбы, от которой, как ни крутись, не уйдешь.

Максимов из радиоперехвата знал, что уже затравили группу «Джек», сброшенную восточнее — в районе Гросс-Скайсгиррена. Погиб «Джек» — капитан Крылатых. Судьба остальных членов группы неизвестна[9]. Что ждет его группу? Даже гадать не надо.

Но Максимов вдруг с ужасом осознал, что спит. Судя по тому, что даже видит сон, провалился в забытье достаточно давно. Как всегда в таких случаях, снилась далекая страна, где в безоблачном небе висит яркое солнце, а от красной земли поднимается такой жар, что мираж размывает ровные ряды деревьев, уходящие до самого горизонта, и они кажутся зелеными бороздами, усеянными оранжевыми горошинами. Апельсиновые рощи далекой родины. На мгновение он даже ощутил терпкий запах разомлевших от солнца плодов. Чуть нажми пальцем — и сквозь лопнувшую кожуру брызнет горячий оранжевый сок.

— Черт! — пробормотал Максимов, сглотнув успевшую наполнить рот слюну.

Как учили, до боли сдавил треугольник между большим и указательным пальцами, а потом до хруста согнул пальцы ног. Тело само собой очнулось от сна. Сразу же ощутил, что одежда, до омерзения влажная, прилипла к коже, разгоряченной сном. Сначала посмотрел на небо — оно уже стало свинцово-серым, но было слишком ярким для конца белых ночей, потом на светящийся циферблат часов. Время еще оставалось.