Читать книгу - "Я – первый - Сергей Зверев"

Такие мелочи, что там развернулась настоящая партизанская война против армии, в расчет не принимались. У войск свои задачи, сказано было нам, у милиции – свои. Надо работать, выполнять свои обязанности, а кто не желает, тот может хоть завтра пополнить ряды работников народного хозяйства. Так как безработных в девяностые годы было гораздо больше, чем людей, хотя бы имеющих уверенность в завтрашнем дне, рапорт об увольнении писать никто не спешил.

Покорившись неизбежному, мы с ребятами собрались в маленьком кафе на набережной, распили несколько бутылок водки и стали искать оптимальный вариант. Кому и когда ехать в Чечню. Как всегда, решение оказалось простым. Мы бросили жребий, кто-то матюгнулся, кто-то облегченно вздохнул, и очередность командировок была определена. Сразу стало легче, недаром говорят, что нет ничего хуже, чем неизвестность, и теперь можно было спокойно планировать свои дела. Отпуск, учебу, кому-то свадьбу и так далее. «Отмазки» в расчет не принимались: не на пару дней едешь, в конце концов! Так все благополучно и шло, и я собирался, в свою очередь, позагорать под знойным солнцем Кавказа примерно осенью. И спокойно готовился к этому. Но услышать такое известие в начале лета…

То, что Иваницкий не шутил, я понял сразу. Слишком он уверенно и громко это объявил. Я интуитивно почувствовал, что при всей его бесцеремонности и наглости шутить такими вещами он бы не посмел. Это означало только одно: моя фамилия уже была внесена в командировочное удостоверение. Оставалась необязательная мелочь. Выяснить, почему еду я.

Иваницкий не сводил с меня своих черных, чуть навыкате глаз. Он улыбался. Мне вдруг до дрожи захотелось ударить его. Я даже примерился к его жирноватому подбородку. Вот сейчас, слева… И что, меня выгонят за это из органов? А в Чечню кто поедет? Иваницкий? Он не поедет, и я догадывался об этом с самого начала, если честно. Ну, значит, тогда можно…

Приняв это решение, я встал и начал обходить стол, глядя с удовольствием на его толстую физиономию. Нет, я его не пожалею…

Внезапно какая-то большая тень загородила мне дорогу. Это Толик из моей группы встал прямо передо мной и положил мне руки на плечи. Я уперся в его глаза взглядом. Я был настолько взбешен, что готов был ударить и его, лишь бы он не мешал мне добраться до этого хряка. И он, мастер спорта по дзюдо, сразу почувствовал мое состояние. Толик слегка крутанул меня на месте, и я ощутил своей пятой точкой жесткую поверхность письменного стола.

– Выдохни, Юрьевич! – быстро сказал он мне и оглянулся. Вадик, парнишка из отдела связи, тоже сделал ко мне шаг. Я вытянул шею и нашел взглядом Иваницкого. Тот еще больше выкатил свои нагловатые глаза и молчал, но его улыбочка сильно поблекла. Он только сейчас понял, что его ожидало. Этой секундной заминки хватило, чтобы мой «псих» прошел. То, что Иваницкий не простит мне ни за что подобную выходку, я уже понял. Рапорт, служебное расследование, суд офицерской чести… А там и увольнение. Ну и черт с ним! Пусть живет.

– Сергей Юрьевич, вас вызывает к себе начальник отдела! – официально произнес Толик, не убирая с моих плеч свои руки. По моим глазам он пытался понять, успокоился ли я и можно ли меня отпускать.

– Убери руки, Толик, все нормально. Михалыч у себя? – спросил я для проформы, глядя на свой исписанный листок. «Да кому он сейчас будет нужен…»

– У себя, ждет вас. Просил сразу зайти.

У дверей я задержался и с досадой посмотрел на Иваницкого. Жаль… Мой подчиненный отвернулся и начал что-то искать в ящиках письменного стола. Затем я глянул на Толика, а он в ответ усмехнулся и подмигнул мне.

* * *

– Капитан милиции Крохалев по вашему прика…

Михалыч с изумлением глянул на меня и махнул рукой, прерывая мой доклад о прибытии. Обычно к нему заходили сразу, коротко стукнув в дверь два раза и произнося обычную фразу: «Вызывали, Андрей Михалыч?»

Начальник отдела явно не стремился быть похожим на императора Павла, который обожал внешние проявления устава. Михалыч прежде всего требовал выполнения работы и отличное знание предмета, а приходить в отдел ты можешь хоть в шортах, лишь бы только выдавал приличную раскрываемость.

Но я был зол и считал, что несправедливо обижен начальством, поэтому и решил держаться сугубо официально.

– Садись, Крохалев, садись… – Начальник вяло махнул рукой в направлении стола для совещаний. Я сел на «свой» стул, который всегда занимал во время планерок, сжал челюсти и уставился в стену. Михалыч внимательно глянул на меня, затем тяжело поднялся и отошел к окну. Некоторое время мы молчали. Я – потому что младший по званию первым не начинает разговор с руководством, не положено ему говорить без разрешения, а начальник отдела явно никуда не торопился – разглядывал уже разросшуюся зелень за окном. Так прошло несколько минут.

– Как тебе Зубов? – неожиданно спросил начальник отдела, стоя у раскрытой форточки.

Я несколько растерялся.

– Толик, что ли? – переспросил я. Михалыч продолжал изучать пейзаж, не поворачиваясь ко мне. – Да нормально Тол… простите, Зубов! Парень вроде неплохой…

– Только ссытся и глухой! – добавил пожилой полковник и громко хмыкнул.

– Виноват, товарищ полковник! Старший лейтенант Зубов справляется со своими служебными обязанностями, не имеет взысканий по службе, постоянно совершенствует и повышает свой профессиональный уровень и…

– Да погоди ты! – сердито сказал начальник отдела и повернулся ко мне. – Не тарахти, мы не на аттестационной комиссии!

Я замолчал, лихорадочно прикидывая, какую неприятность полковник приготовил Толику.

– Я его планирую на твое место! – Михалыч сел не в свое кресло, а на стул напротив меня и вытащил сигарету из пачки, не сводя глаз с моей персоны.

«Что-то сегодня много сюрпризов», – мелькнуло у меня в голове. Мне полагалось удивиться, и я молча удивился, повернул голову к непосредственному начальнику.

– А ты пойдешь ко мне замом, – продолжил начальник отдела, прикуривая.

Я пожал плечами, воспользовавшись тем, что полковник этого не видел. Он сосредоточенно разглядывал огонек своей сигареты.

У нас расширяли штаты и вводили в отделе новую должность, и народ по кабинетам втихомолку обсуждал предполагаемых кандидатов. В том числе называли и меня. Но если откровенно, то я не очень-то и радовался. Быть замом у начальника розыска, да еще у такого, как Михалыч, – это хлебушек нелегкий; все будет на мне, даже выбивание у канцелярии обыкновенной писчей бумаги.

Вообще-то я рассчитывал в академию. Я достаточно долго проработал в розыске, чтобы понимать, что должность заместителя начальника отдела, кроме повышения зарплаты, прибавляет еще кучу головных болей. Утонешь в работе… Но все-таки это было повышение и ложка меду на гигантскую бочку дегтя. Так руководство радовало меня перед командировкой. Авансом, так сказать.

– Так как тебе Толик? Парень-то он неплохой, здесь ты прав, только для старшего опера этого мало. Будут его ребята слушать, сумеет он на своем настоять, не будет меня бояться? Как ты думаешь?