Читать книгу - "Охотник - Александр Новиков"

…Рыжий с бабушкой уже прошли мимо, а Гурон все смотрел им вслед. А рыжий повернулся и опять показал Гурону язык.

Нам не дано вернуться в свое детство, где мама, книжки и девочка с косичками…

Нам не дано вернуться туда никогда…

…Рыжий показал Гурону язык, Гурон ответил тем же. Потом повернулся и пошел, глубоко засунув руки в карманы куртки. Под курткой, на ремне слева, сидел в итальянской кобуре "наган", изготовленный на Тульском оружейном заводе в 1931 году, в рукаве – "Тульский – Токарев", изготовленный там же в 1939-ом… славная компания.

* * *

К вечеру небо затянуло, пошел дождь – мелкий, противный, с ветром. Свет уличных фонарей в дождевой пелене дробился, рассеивался. Гурон приехал на улицу Ушинского на такси, побродил вокруг "объекта"… вновь встал вопрос выбора позиции.

Гурон решил, что работать будет прямо в подъезде. Не лучший, конечно, вариант… а с другой стороны: никогда не знаешь, какой вариант окажется лучшим, какой худшим.

Вообще, подъезд был спроектирован очень своеобразно, а с точки зрения Гурона просто глупо: лестница – жуткая, глухая, без окон, на каждом этаже выходила на балкон – большой, нелепый и мрачный.

Гурон выкурил сигарету и вошел в подъезд, лифтом поднялся на одиннадцатый этаж и вышел на балкон. На грязном бетоне со следами голубиного помета валялись окурки, тюбики из-под клея "Момент", пузырьки из-под "красной шапочки"… Гурон облокотился на ограждение. Под ним лежали плоские, утыканные антеннами, блестящие от дождя крыши. Перед ним простиралась панорама огромного города, светились тысячи окон. Из-за дождя картинка расплывалась, как будто на фотографии со сбитым фокусом.

Ветер на высоте одиннадцатого этажа оказался значительно сильней, чем внизу. Он трепал волосы парика, забрасывал на балкон капли дождя, гнал в небе тяжелые, клубящиеся облака.

Гурон плотнее запахнул куртку, встал, укрываясь от ветра и дождя, в угол.

* * *

Черная "Волга" несла Рафаэля домой. Днем он встретился и переговорил с вором. Столб сказал, что с карельскими не все так просто… а еще были непонятки с этим журналистом и его дружком-отморозком. Это раздражало, тревожило. За час до того, как Рафаэль закончил свой рабочий день, позвонила Марина. Поинтересовалась, когда он вернется домой, напомнила про бронежилет. Рафаэль почувствовал, что и она встревожена, направил к ней Сухого. Марина сказала: не надо, – но он все равно направил.

"Волга" несла авторитета домой, в салоне звучал оркестр Глена Миллера.

Около метро "Гражданский проспект" Рафаэль велел остановится. Вышел, купил букет алых роз для Марины.

* * *

Прошло три с половиной часа. В домах уже начали гаснуть окна, все реже доносились из подъезда звуки лифта. Гурон изрядно замерз. Подумал: а может, зря жду? Может, Рафаэль давно дома? Или уехал куда по своим бандитским делам?

Гурон решил: жду еще тридцать минут. Он засек время и, бросивши взгляд вниз, увидел "Волгу". Стопроцентной уверенности, что это именно та "Волга", не было. Машина тем временем подкатила к дому и остановилась. Из нее выскочил мужчина, вошел в подъезд. В руке он что-то держал, но разобрать – что именно? – было невозможно. Вскоре донесся звук заработавших лифтов – оба лифта поехали вниз.

Гурон быстренько сделал короткий разминочный комплекс.

Сирота вошел в подъезд, осмотрелся, подергал висячий замок, запирающий вход в подвал и вызвал оба лифта. Убедившись, что лифты пусты, Сирота двинулся вверх по лестнице. На каждом этаже он выходил на площадку, осматривал ее, докладывал по рации в машину и поднимался на следующий этаж.

Гурон внимательно прислушивался к тому, что происходит в подъезде. Ему мешал шум дождя и ветра, но Гурон особенно не задумывался об этом. Пока все складывалось удачно: один из охранников сам идет в руки. Остается только оглушить его, спокойно спуститься вниз и "сделать" тех, кто сидит в машине. В первую очередь – Рафаэля… всего-то и делов.

И только когда охранник поднялся на десятый этаж, Гурон отчетливо услышал его шаги, а потом голос:

– На десятом чисто.

Стало понятно, что охранник пользуется рацией, докладывает с каждого этажа и, значит, вырубать его нельзя. Как только связь с ним прекратится, его коллега забеспокоится, примет меры… шаги охранника приближались, Гурон лихорадочно решал: как поступить? Сделать вид, что я, мол, просто так… я, мол, свежим воздухом здесь дышу… нет, не катит этот номер. Телохранитель на это не клюнет и обязательно сообщит своим… Спрятаться? Но куда? Здесь просто некуда спрятаться.

Шаги приближались… пройдет всего несколько секунд, охранник преодолеет пролет лестницы и выйдет на балкон. Тогда уже думать будет поздно. Гурон выглянул за ограждение балкона: есть, на что встать? Плита межэтажного перекрытия выступала за ограждение всего на два-три сантиметра… а шаги охранника приближались. Гурон стремительно перебросил тело через ограждение, встал носками кроссовок на скользкую от дождя и голубиного помета узкую полоску бетона, присел, держась кончиками пальцев за мокрый верхний край ограждения. Порыв ветра с дождем навалился с неожиданной силой, стремясь оторвать, сбросить вниз. Ветер хлестал по лицу мокрой тряпкой, колоколом надувал куртку, трепал хвост на затылке. Отворачивая от ветра лицо, Гурон посмотрел вниз – под ним было тридцать пять метров пустоты, наполненной только дождем и ветром.

Спустя десять секунд Гурон услышал голос телохранителя:

– На одиннадцатом – чисто.

Гурон "висел" на стене. Ждал, когда охранник Рафаэля обследует двенадцатый этаж и двинется обратно. Секунды тянулись медленно, стервенел ветер, кончики пальцев от напряжения начали неметь.

Гурон подумал: сорвусь – упаду прямо на крышу рафаэлевой "Волги"… тут-то ему и конец. Очинно даже самурайское решение. Банзай, блин, камикадзе… бусидо, блин, харакири…

Гурон не знал, сколько времени прошло, прежде чем телохранитель, поднявшись на двенадцатый этаж, покрутился там и пошел обратно. Казалось, что очень долго… Гурон осторожно привстал, выглянул из-за барьера. Потом надежно ухватился руками, перевалился на балкон и сел на корточки. С куртки стекала вода, в висках пульсировала кровь. Гурон обругал себя: мудак ты последний, капитан. Гробануться-то было, как два пальца обрызгать… самурай хренов.

Растирая руки, Гурон встал, двинулся по лестнице вниз.

* * *

– Принято, – сказал Виталий в хвостатую коробочку рации, когда Сирота поднялся на двенадцатый, и доложил, что все в порядке. – Принято, мы поднимаемся.

Рафаэль и телохранитель одновременно выбрались из машины, разом хлопнули дверцами.

На балконе десятого этажа хлопок услышал Гурон. Он выглянул наружу и увидел Рафаэля. Гурон вытащил "наган" и продолжил спускаться. На ступеньках оставались капли воды.

Гурон занял позицию на балконе пятого этажа. Позиция была не идеальной, но позволяла контролировать площадку. Сквозь полупрозрачное матовое стекло с трещиной Гурону был хорошо виден силуэт телохранителя и темные прямоугольники лифтовых дверей… через несколько секунд створки дверей одного из лифтов – интересно: какого? – разъедутся в стороны, из них выйдет Рафаэль и второй телохранитель. Чтобы полностью исключить возможность какой-либо случайности, нужно будет дождаться, когда дверь лифта закроется, и вот тогда… до лифтов всего метров семь-восемь – промахнуться невозможно.