Читать книгу - "Право выжившего - Сергей Зверев"

– Это что? – в тот день, сразу по выходу из колонии, озадаченно осведомился Гвоздь, разглядывая спрятавшийся в зелени деревьев за высоким забором двухэтажный кирпичный дом, украшенный бойницами, башенками, колоннами.

– Это твоя хата, – пояснил Матрос.

– На какие такие деньги?

– Добрые люди деньги дают. Уважают Гвоздя. Ценят.

– Добрые, значит.

– Добрые, – Матрос распахнул металлическую калитку.

– Дорого встало? – Гвоздь ступил на посыпанную гравием дорожку и огляделся. Бассейн, беседка, скамейки, фонари, кажется, сворованные с какой-нибудь городской улицы.

– Не дороже денег. Прошу.

Гвоздь осмотрел все восемь просторных комнат, обставленных жутко безвкусно, но дорого. Резная мебель, аляповатые, в тяжелых рамах, картины, две неизвестно откуда стянутые статуи ню, в каждом углу по иконе, как в церкви, в столовой – две (!) хрустальные люстры. Гвоздь устроился в кресле напротив керамического, украшенного затейливыми узорами, похожего на праздничный торт камина.

– Ну как? – Матрос явно напрашивался на комплимент.

– Ты небось обставлял? – усмехнулся Гвоздь.

– Ага.

– Заметно.

– Душевно получилось, Гвоздь. Тут ханурики, дизайнеры эти, сперва возникали – то не то, се не се. Я им гонор-то сбил. Сделали, как сказал. А то забыли, кто баксы платит.

У Гвоздя было смешанное чувство. Тут было, конечно, неплохо. И вместе с тем давало о себе знать многолетнее тюремное воспитание. Вор в законе он или барыга? Это звание подразумевало определенный аскетизм, презрение к житейским благам и суете.

Законник не мог раньше иметь никакого имущества. Считалось, что на воле он лишь гость. Настоящий дом вора – тюрьма. Зараза роскоши поползла в этот суровый орден с Кавказа – еще в начале семидесятых годов. Тогда как раз пошла в гору теневая экономика, и воры включились в дележ пирога, пошли огромные деньги. А зачем они, если их не расходовать на красивую жизнь? «Мерседесы», огромные дома, видики, роскошная одежда, деликатесы, бесконечные рестораны, загулы – это стало нормой сначала для воров на Кавказе. А потом пришло и в Россию.

Лет двадцать назад Гвоздь был на похоронах вора в законе в Грузии. Уважаемого человека провожала в последний путь толпа, как на первомайской демонстрации. Кортеж машин, море цветов, венки – от родственников, от товарищей по ремеслу и, тайные, от местных властей предержащих, которые не могли по понятным причинам сами посетить похороны. Играл оркестр. Мальчики в строгих костюмах поддерживали под руки плачущих, одетых в черное вдову и дочерей безвременно ушедшего вора. Почтил похороны своим присутствием и главный пахан России, приехал из Ростовской области, где скромно проживал между отсидками. Пожилой, угрюмый, с изъеденным язвой желудком, синими от наколок руками, в сопровождении прихлебателей пахан, покачивая головой, обошел дом, осмотрел внимательно комнаты, лестницы из резного камня, старинную, с золотом, мебель, заваленные старинным фарфором горки. Посмотрел на рыбок, плещущихся в фонтанчике во дворе. И презрительно процедил:

– Он жил не как вор, а как князь.

Повернулся и ушел. И тут же, как по волшебству, куда-то делись машины.

Исчезли строго одетые мальчики. Растворился оркестр. И некому было тащить гроб…

Сейчас именно этот случай пришел на память Гвоздю.

– Чересчур богато. Не по совести, – покачал он головой угрюмо.

– Да ты что, Гвоздь?! – возмутился Матрос. – Сейчас все так живут. У меня такого дома нет. А тебе положен. Иначе не поймут.

– Кто не поймет?

– Да никто не поймет. Если ты пахан – хаза должна соответствовать. Нет у тебя такой хазы, значит, и цена тебе как пахану невысока.

Гвоздь недовольно вскинул бровь.

– Это не я так думаю, – поспешно поправился Матрос. – Это все так думают. Знаешь, поговорка в ходу: если ты такой умный, то почему такой бедный?

– Да?

– А чего. Сейчас только баксы в цене. Остальное – разговоры в пользу бедных… Дела, Гвоздь, крутые впереди.

– Какие?

– Сучье племя на место ставить…

У Матроса последний год состоял из черной череды проблем и поражений. И развести возникающие ситуации он был не в силах. Гвоздь с его связями, жесткостью и авторитетом был для него спасательным кругом.

Гвоздя и Матроса связывали давние и крепкие нити. Ведь пятнадцать лет назад именно Гвоздь открыл это «молодое дарование» – Толю Дугина.

Кроме того, чтобы воровать или руководить братвой, уметь играть в карты и знать воровские законы, настоящий вор еще обязан неустанно заботиться о подрастающем поколении.

Эта задача всегда считалась одной из важнейших. Те, кто способствовал притоку молодежи, распространению традиций и идеологии воровского мира, пользовались всегда наибольшим авторитетом. Среди воров действительно было немало хороших педагогов. Для измотанных вечно пьяными родителями, семейными скандалами, недоедающих бесприютных детей из трудных семей они порой становились отцами родными. Многие искренне считали, что делают для своих подопечных благое дело и наставляют их на путь истинный. Но бросали они пацанов в адский водоворот, где те обречены были до смерти вращаться в заколдованном круге этапов, СИЗО, зон, воровских малин, все новых и новых лихих дел.