Читать книгу - "Солдат удачи - Валерий Николаевич Ковалев"

подали рапорта на отчисление и исчезли. Остальные понемногу привыкали. Через месяц учеба завершилась боевыми стрельбами: ребята выпустили на полигоне по мишеням по три пули. Свежеиспеченные курсанты вернулись в институт.

Там на складе всем выдали парадную форму: синие форменки, черные клеша с хромовыми ботинками и муаровые ленты на бескозырки с надписью «Военно-морской корпус». Настал день принятия присяги.

В десять утра курс в белых перчатках и с надраенными автоматами выстроили перед фасадом института. Перед шеренгами стояли пять столиков, на них — алые папки с текстом присяги. Напротив начальник, флотский контр-адмирал, и профессорско-преподавательский коллектив в полном составе. Чуть в стороне стояли приехавшие на присягу родители.

Раздалась команда, и под медь оркестра парадный расчет, чеканя шаг, пронес перед шеренгами величаво реющее Андреевское знамя. Когда расчет занял свое место, тамбурмажор взмахнул жезлом, и последний звук улетел в небо.

Адмирал, придерживая кортик, прошел к трибуне с микрофоном и произнес речь. Курсанты стояли неподвижно, слушая поздравление с поступлением в Морской корпус и принятием присяги. Группы родителей волновались больше своих сыновей, их толпа колыхалась, двигалась в радостном возбуждении. Адмирал закончил свою речь, снова последовала команда, началось самое главное. Это тоже был отработанный ритуал, без лишних движений, строгий и торжественный.

По вызову командира роты каждый курсант выходил из шеренги, с автоматом на груди маршировал к столику. Брал в руку папку с текстом, открывал и громко зачитывал клятву. Клал папку с текстом на место, расписывался в журнале. Затем поворот кругом и возвращение на место. Когда церемония завершилась, вновь грянул оркестр, курсанты прошли вдоль фасада торжественным маршем.

Затем состоялся праздничный обед, за ним концерт. Приглашенные родители пообщались со своими чадами. Максиму было немного грустно. Эх, был бы среди них Александр Иванович!..

На следующий после торжества день начались занятия. Теперь их проводили в классах учебных корпусов и на институтском плацу. Изучали высшую математику с геометрией, физику, теоретическую механику, химию, черчение и иностранный язык. От обилия материала кружилась голова. То, что было в школе, не шло ни в какое сравнение с предметами, которые приходилось осваивать здесь.

Помимо учебы пришлось ходить в корпусные наряды — на службу и работы.

Особенно изводили строевые занятия на плацу: маршировали ротой, взводами и в одиночку. Ко всему этому прибавилось чувство голода. Кормили курсантов неплохо, но есть хотелось постоянно.

В конце одного из череды ставших привычными учебных дней, вечером, перед самым отбоем, Максим попросил у одногруппника Генки Резникова сотовый телефон, своего-то у него пока не было… Набрал номер, записанный на листке блокнота.

— Здравствуй, это Максим, — назвался, услышав знакомый голос.

— Макс! Рада тебя слышать! Поступил?

— Как и обещал.

— Здорово. Когда будем смотреть Питер?

— Как только пустят в увольнение.

— Звони. Буду ждать.

— И я. — Нажав кнопку, отдал трубку Генке. — Спасибо.

— Да чего там, если надо, обращайся, — сунул телефон в карман.

Первое увольнение состоялось через неделю, в воскресенье. Накануне тем же способом связался с Ликой. Договорились встретиться в десять утра у ледокола «Красин», стоящего на вечном приколе у набережной имени революционного лейтенанта.

Отпарив форменку с клешами, надраив до зеркального сияния бляху на ремне и ботинки, в числе других первокурсников-счастливцев Максим впервые отправился в увольнение. День выдался погожим, над Невой парили чайки.

Многие ребята отправились в город группами. Найденов, отделившись от сокурсников, направился в сторону «Красина». Ледокол внушал уважение размером и оснасткой, теперь в нем находился Музей Мирового океана.

Пока, задрав голову, курсант рассматривал с набережной гиганта, позади раздался стук каблучков. Он быстро оглянулся. К нему легким шагом подходила Лика. В шелковой цветной блузке, юбке до колен, туфельках и с модной сумочкой на плече.

— Здравствуй, вот и я, — остановившись рядом, задорно тряхнула челкой. — Тебе очень идет морская форма, — протянула маленькую руку, которую Максим осторожно пожал.

— А тебе твоя.

Лика весело рассмеялась.

— Ты готов к экскурсии по Северной столице?

— Всегда готов! — бросил руку к бескозырке с белым чехлом.

— Для начала предлагаю поглядеть Медного всадника. Это же визитная карточка города. Согласен? Ну что? Пошли? — Она решительно взяла кавалера под руку.

— Ага. — Макс нервно сглотнул слюну.

Вот так, под ручку, с девушками он никогда прежде не ходил. От Лики доносился легкий аромат духов, от которого сладко закружилась голова.

Как и в прошлый раз, они воспользовались метро, еще по-утреннему немноголюдному. Доехав до станции «Адмиралтейская», поднялись наверх. Миновав Александровский сад, вышли к набережной Невы, где на Сенатской площади стоял памятник. На гранитном пьедестале, вздыбив жеребца, император простирал длань в будущее.

— Да, круто, — оценил Макс. — Дух захватывает.

— А на этой площади было выступление декабристов, — показала рукой Лика.

— Это которые «во глубине сибирских руд»? — блеснул эрудицией Найденов.

— Любишь Пушкина?

— Люблю, — чуть улыбнулся он. — И еще Лермонтова.

Постояв у памятника, направились к величественному зданию Адмиралтейства, шпиль которого украшал парящий в небе кораблик, а затем осмотрели Исаакиевский собор. Все это время Лика давала пояснения, чувствовалось — она любит свой город, получает удовольствие от прогулки, хотя бывала во всех местах много раз.

— А теперь навестим Александровский сад, — предложила после собора.

— Давай, — качнул бескозыркой Максим, и они направились туда.

Сад встретил аллеями в золотых красках осени, увядающими клумбами и бьющим в центре фонтаном. В западной его части рос вековой дуб, посаженный еще императором Александром, на территории стояли памятники Лермонтову с Гоголем, Глинке и Пржевальскому.

Прогулявшись, вернулись к фонтану. Там Максим купил у мороженщицы с тележкой два ленинградских эскимо, вручив одно девушке. Сели на скамейку. Внезапно по саду полилась тихая музыка, и она указала на фонтан — смотри.

Высокие искрящиеся струи в унисон стали исполнять танец. Одни опадали, другие били еще выше, средь них возникла всех цветов радуга.

— Красиво, — открыл рот Макс.

Затем со стороны Петропавловской крепости донесся орудийный выстрел.

— Полдень. — Лика вытянула руку, показала на часики на руке так, чтобы Максим увидел циферблат.

Съев мороженое, продолжили свою прогулку, направившись в Эрмитаж, — всего-то ходу от сада минут десять неспешным шагом.

Постояв в очереди (Максим удивился, сколько охотников попасть в знаменитый музей), купил два билета, и они долго ходили по залам. Лика рассказывала о картинах великих мастеров, Максим, рассматривая их, слушал очень внимательно, впитывал информацию. Особенно ему понравились работы Айвазовского и голландского мариниста Бакхейзена. Морские пейзажи завораживали.

Когда спустя три часа вышли на улицу, солнце спряталось за тучи, стал накрапывать дождь.

— Ты, наверное, проголодалась. — Макс взял Лику за руку. — Давай где-нибудь поедим.

— А ты?

— Я тоже.

— Здесь недалеко «Макдоналдс».

— Отправляемся туда.

Вышли на угол Большой Морской