Читать книгу - "Экспедиция в один конец - Андрей Молчанов"

— У меня очень большие неприятности на Родине, — неохотно признался Каменцев. — И семья, проживающая в Пенсильвании благодаря данным неприятностям. Подробности покуда опущу.

— Я никоим образом не способен повлиять на маршрут "Скрябина", — сказал Забелин. — Что касается процедуры обследования лодок — да, можно кое‑что запутать. Но временно. Арабы, как я выяснил, очень приличные специалисты, недаром в лучших западных университетах учились, и мои финты они быстро раскусят.

— И кто же в состоянии нам помочь? — спросил Каменцев угрюмо.

— В принципе, только Сенчук, — ответил Забелин. — Он, что называется, у руля…

— Этот темный тип? — скривился Каменцев. — Да вы что! Откуда нам известно, какова его роль на судне? Что он вообще за человек?

— Работы с батискафом начнутся через несколько дней, — сказал Забелин. Если, конечно, очухается Филиппов…

— Это вы к чему клоните? — с подозрением спросил Каменцев.

Забелин неопределенно пожал плечами:

— Нет специалиста — нет и дела… Вы сможете без риска для здоровья пациента продержать его…

— В неадекватном состоянии? — понятливо продолжил Каменцев. Попробую… Но что даст такая отсрочка?

— Выгадаем время… А затем нам на руку начнет играть погодка: скоро сезон сплошных штормов. Потеряют батискаф, тем дело и закончится. Кстати, почему они столь неудачно выбрали сезон для экспедиции? Обождали бы прихода весны и двинули бы себе потихоньку… Дни длинные, волна низкая, солнышко светит…

— Значит, тому есть причина, — задумчиво проговорил Каменцев. — Какая вот?.. — Взглянув на часы, заторопился: — Пора проведать больного… Пойдемте вместе? Чайку попьем… — Он запнулся: в коридоре появился Крохин.

Поравнявшись с Каменцевым, Владимир равнодушно поинтересовался:

— Как там этот‑то?.. С проломленной черепушкой?

— Думаю, пойдет на поправку, Вова, — в тон ему отозвался Каменцев.

— Ну и хорошо. Хотя и без него, говорят, обойдутся…

— То есть? — спросил Забелин.

— Связались со спецами, те будут консультировать погружение батискафа с материка. А арабы наладили сегодня всю электронику. Так что — подходим к лодке и в течение рабочего дня завершаем все манипуляции. Пробы воды, то–се…

— Вот так все простенько, да? — спросил Забелин. — С вашей точки зрения?

— С точки зрения господина Ассафара! — внушительно поднял палец Крохин.

Когда прислужник араба канул за дверью своей каюты, Забелин произнес:

— Мне действительно начинает резко не нравиться вся эта история… Прилетел какой‑то Ибн Ассафарыч, еще непонятно тип, якобы из МЧС…

— И сразу дело сдвинулось, — поддакнул Каменцев. — Кстати. А вы‑то какие функции исполняете во всей этой кутерьме.

— Даю рекомендации по обследованию лодок. Где находится боезапас, реакторная зона… Чтобы аппараты могли брать пробы воды и грунта в строго актуальных местах… По крайней мере таким образом мне поясняли мои обязанности.

— А сейчас вы думаете, что вас могут использовать втемную

— Сейчас думаю именно так. Ладно, — подытожил Забелин. — Надо определяться с действиями. Действие номер один — я влезу в процессор, управляющий мониторами батискафа. Он отстроен, готов к монтажу. Без него, вслепую, ничего не сделаешь.

— Как именно в него влезть? — спросил Каменцев.

— Да очень просто. Достаточно воткнуть его в сеть без адаптера.

— Это создаст большую творческую паузу?

— Естественно. Только существует большая проблема проникновения в лабораторию. Там всегда торчит кто‑нибудь из спецов. И как их отвлечь?.. Подумаю. А сначала, кстати, надо увидеть Кальянрамана, у него пара вопросов, касающихся погружения батисферы и углов ее возможного отклонения придонными течениями.

— А при чем здесь батисфера?

— Не знаю. Вопросы возникли сегодня, с приездом араба. Кстати. Я терпеть не могу шпионов, но вы, доктор, навестите каюту Кальянрамана, посмотрите там что‑либо в вещах и в бумагах, может, что‑нибудь узреете толковое… Я его задержу на часок с нашими учеными дебатами…

— Почему именно его каюту?

— Потому что сейчас он — ключевая фигура во всей технической части экспедиции. И располагает, уверен, всей информацией. Кроме того, как я заметил, у него разболтанный замок на двери каюты. Думаю, войдете туда без осложнений. И еще. Я к вам не обращался до сей поры, но мне нужны сильные болеутоляющие. Грыжа позвоночника. Вернее, целых три. Нога — отваливается.

Каменцев озабоченно присвистнул.

— Лекарства я, конечно, найду… Но вам бы толкового хиропрактора… Грыжи не уберет, но хотя бы даст комплекс упражнений, чтобы отодвинуть то, во что грыжи упираются…

— Падно об этом — после, — отмахнулся Забелин. — К делу.

С замком каюты Кальянрамана Каменцев действительно справился имущество пакистанца состояло из сумки, в которой, по–олежды, обнаружились папки с технической документацией, набитый шприцами пакет и ампулы с инсулином. Оказывается, на ый муж страдал от диабета. И видимо, давно, поскольку к корабельному врачу не обращался, зная, как самостоятельно сбавляться со своей хворью.

Обследовав нехитрые пожитки и не обнаружив среди них ни–его существенного, Каменцев переключился на исследование меблировки, что тоже не принесло результата.

На откидном столике у иллюминатора лежал ворох каких‑то исписанных бумаг.

Руководимый логикой и инстинктом сыщика поневоле, Каменцев попробовал вчитаться в тест и рассмотреть чертежи, в которых явственно угадывался профиль подводной лодки.

Отрывочные слова постепенно выстраивались в систему: "Комсомолец", поврежденный борт, расстояние от него до выброшенной после произвольного взрыва горючего ракетоторпеды, боеголовки, вес снаряда, геометрия механизма манипулятора в режиме захвата…"

— Хрена себе… — произнес он себе под нос. А после подумал, что процессор батискафа действительно имеет смысл всерьез вывести из строя. Как, впрочем, и единственного технического специалиста, в чьей каюте он в настоящее время пребывал, изрядно притом рискуя.

Посмотрел на картонную коробку с ампулами инсулина, видневшуюся в чреве раскрытой сумки…

А через полчаса, попивая чаек в санчасти и глядя на свои предательски дрожащие пальцы, он услышал сигнал пожарной тревоги.

Какое событие этот сигнал знаменовал, он, Каменцев, в данный момент знал лучше всех на судне.

Не знал Каменцев другого: когда, воспользовавшись начавшейся суматохой, Забелин вошел в опустевшую лабораторию, дверь которой осталась раскрытой, то не увидел на монтажном етоле заветного процессора. Он, похоже, уже стоял на батискафе, а проникнуть внутрь батискафа, находящегося под неусыпным присмотром, не было ни малейшей возможности.