Читать книгу - "Зона для Сёмы–Поинта - Виктор Доценко"

У Автора есть близкий приятель, который и является таким «прошляком». Это — Генрих Сечкин, бывший Вор в законе по прозвищу Сека. Это человек просто уникальный во многих жизненных проявлениях.

Генрих отбывал до звонка все свои сроки, отмеренные ему судом, почти при всех Генеральных секретарях Коммунистической партии: от Сталина до Брежнева. Потом стал классным гитаристом и написал нетленную песню «Постой паровоз, не стучите колеса».

Позднее, стал известным журналистом, в какой- то момент решил всерьез заняться этим делом, а потому обратился к своим криминальным собратьям с просьбой снять с него воровское бремя, и те пошли ему навстречу. Так он и стал уважаемым «прошляком», с которым советуются до сих пор его криминальные собратья.

При самом первом нашем знакомстве Генрих поведал мне об одном страшном событии из своей криминальной жизни.

Однажды, отбывая очередной срок в таежном ГУЛАГе, Генриха позвал в дорогу «зеленый прокурор», хотя в данном случае нужно было назвать его не «зеленым», а «снежным прокурором», так как это происходило зимой. И в напарники к нему напросился еще один Вор в законе. А в побег, как правило, бегут с «бычком», который исполняет роль не только носильщика и мальчика на подхвате, но и в особые моменты его используют, как это не страшно звучит, в качестве пищи.

А в этом побеге количество мест было ограничено, а потому в побег ушли два Вора в законе. Тайник для побега устроили в огромном стволе дерева, выдолбив сего сердцевину.

Тайга. Зима. Волки. Двести–триста километров до ближайшего населенного пункта. Два Вора в законе бодрствовали по очереди, чтобы не дать волкам съесть их скудные припасы.

Однажды была очередь дежурить напарнику Генриха, а он заснул, и они лишились всех съестных припасов: волки не оставили ничего. Их ждала гарантированная смерть от голода.

Решили бросить жребий: кому оставаться в живых, но виновный в потери припасов не захотел испытывать судьбу и, чувствуя себя виноватым, поступил благородно — сам заколол себя, тем самым он обеспечил своему собрату возможность выжить.

Генриху действительно удалось выжить и на воровской сходке, выслушав его отчет о том, как погиб их криминальный собрат, Секу признали невиноватым в его смерти, но с тех пор на животе Генриха выколота могила с именем погибшего Вора и надпись: «Спи спокойно, мой дорогой друг!»

Но вернемся к продолжению темы об «опущенных» в колонии.

К примеру, какой‑то блатной сел играть в карты и проигрался в пух и прах, а платить нечем. Ему выделяется определенный срок возврата долга и если его покрытие не происходит по его вине, его «опускают». Чаще всего таких «опускают» не прямой обработкой его задницы, а просто проводят членом по его губам. После этого он переходит в стойло «обиженных» и очень часто такие «опущенные» блатные становятся вожаками «обиженных».

А теперь продолжим о ценах за колючей проволокой…

Те, кто никогда не бывал «за колючкой», под воздействием пропаганды, уверены, что водку в местах лишения свободы купить нельзя. А вот и неправда! Можно! Еще как можно! Только стоимость одной поллитровки, вместо двух рублей двенадцати копеек, как в государственном магазине, будет стоить двадцать пять рублей! Точно также в местах лишения свободы можно купить любой наркотик, приобрести даже золото или драгоценный камень, нелегально пронесенный в колонию. Только цены будут в несколько раз дороже, чем на свободе.

Автор хочет рассказать о случае, произошедшем в то время, когда по его сценарию снимали кинофильм «…по прозвищу «Зверь».

Весь технический персонал киногруппы решил подзаработать, воспользовавшись тем, что спецаппаратуру фильма, при въезде на съемки в колонию, особо не обыскивали.

Вот они и набрали водки и принялись торговать ею в зоне. Но кто‑то настучал «ментам» и лафа прекратилась, а шмон увеличился на несколько часов, существенно сократив время съемок…

Нужно особо отметить, что эти цены о которых говорилось выше, существенно менялись, если колония специально начинала морозиться ментами или если, по какой‑то причине, происходил сбой со снабжением табаком и сигаретами.

Автор отлично помнит, как в то время, когда он отбывал отмеренный судом срок, сгорел филиал московской фабрики «Ява», которая снабжала пенитенциарные учреждения. В одной из таких колоний Автор как раз и сидел, и эта колония в течение нескольких месяцев не получала никаких табачных изделий.

Махорка, к которой раньше курильщики относились с некоторым пренебрежением и даже презрительностью, мгновенно превратилась в самый вожделенный продукт для курящего человека. И какой‑нибудь зэк, получивший посылку из своей деревни с килограммом махорки, мгновенно становился лучшим другом всех окружающих его курильщиков.

В те времена, когда случились перебои с сигаретами, зэки, давясь и натужно кашляя, скручивая «козью ножку» из клочка газеты, курили сухую траву, а стоимость пачки сигарет подскакивала до двух, а то и до трех пачек чая любого сорта.

Так что в колонии, как и на свободе, действуют экономические правила: «спрос образовывает цены и рождает предложение» …

Пашка–Гнус взглянул на часы, висящие при входе в жилую секцию, и тут же направился в сушилку, которая в летний период использовалась в качестве склада для сломанных кроватей и тумбочек. Именно эта комнатушка, расположенная в самом конце коридора, и была, в летнее время, его явочным помещением, где Пашка–Гнус и встречался со своими агентами. Судя по времени, первым должен был появиться шнырь помещения нарядной — Солодовников Сергей, по прозвищу Серый.

Шнырь или уборщик нарядной является очень важной фигурой. При нем происходят все мало–мальски важные события, происходящие в колонии.

Выше уже говорилось: имеющий уши, да услышит, имеющий глаза, да увидит!

В полной мере в данном случае действует правило человека в форме, то есть человека, который при должности и постоянно мозолит глаза окружающим его людям. К такому человеку окружающие привыкают настолько, что просто перестают обращать на него внимание: он как бы становится частью мебели, привычной для глаза.

Кто станет обращать внимание на стол или стул?

Для чистоты эксперимента Автор предлагает:

Уважаемый Читатель, попробуйте описать, если вас вдруг кто‑то попросит, внешность почтальона, официанта или уборщика? Автор уверен, что вряд ли у кого из вас получится, если только кто‑то из вас не обратит свое, особое внимание, на симпатичную официантку или красавицу почтальона. А это столь частный случай, что нет смысла на нем останавливаться…

Пашка–Гнус потратил много сил и средств, чтобы заполучить шныря самой нарядной в свои сети. Подкупить и перетянуть предыдущего шныря нарядной на свою сторону, никак не удавалось: он был слишком пуглив, да еще и глуповат к тому же.