Читать книгу - "Грабеж средь бела дня - Сергей Зверев"

В голове Эдика почему-то некстати завертелась стихотворная строка, памятная еще со школы: «Прибежали в избу дети, второпях зовут отца: тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца!»

– А я-то здесь при чем? – сдавленно спросил он.

– Меня интересует, как узкоглазые попали в бочку, а бочка – в карьер.

– Я не разбираюсь во вьетнамских похоронных обрядах! – огрызнулся Голенков. – И вообще, узкоглазые, кажется, в свой Ханой собирались. И весь персонал ресторана это может подтвердить!

– Ой, только не надо! – поморщился Юрий Васильевич. – Мне уже все известно. Да, двадцать шестого мая, в понедельник, вьетнамцы действительно собирались лететь домой. Даже билеты купили. Но почему-то никуда не полетели, сдали билеты и остались в своем коттедже. В девять утра Нгуен и Донг вызвали такси и отправились в «Золотой дракон». Мы даже нашли таксиста, который подвозил их к воротам служебного входа к половине десятого. С тех пор их никто не видел. Никто. Охранник ресторана показал, что в это время ты находился на рабочем месте. Экспертиза обнаружила в багажнике твоего «Опеля» микроскопические следы краски – точно такой же, как и на металлической бочке из карьера. По нашим данным, убийство братьев Ван Хюэ произошло двадцать седьмого мая, где-то между девятью и десятью утра. Нгуен убит ударом какого-то тяжелого предмета в висок, у Донга – проникающее пулевое ранение в затылочной части.

Допрос, приняв разгон, пошел накатом. Эдуард Иванович окончательно взял себя в руки. Безвыходность ситуации способствовала моментальному прояснению мысли.

– В это время я действительно был в районе Седнева, – медленно произнес он. – В магазине секонд-хенда. И у меня есть свидетельница, которая может это подтвердить.

– Кто же?

– Ермошина Лидия Михайловна, временно не работающая, – протокольным голосом сообщил бывший оперативник.

– Базарная проститутка, через которую ты Жулика под «рупь тридцать один подписал»? – развеселился Коробейник. – Ну, это, конечно же, надежный свидетель… Ладно. Допустим, я тебе и поверил. А как ты вот это объяснишь?

Достав из кармана небольшой кругляк желтого металла, начальник ГУВД положил его перед собеседником. Едва взглянув на царский червонец 1915 года, задержанный понял: все кончено…

Матерый ментовский волк, опытный интриган и предусмотрительный боец Голенков с треском проигрывал самую главную партию своей жизни. Петля стянулась и распустилась сетью. Он был обложен со всех сторон.

– А как я должен это объснять? – спросил Эдик, лихорадочно прикидывая, каким образом червонец попал к Коробейнику и почему он связывает его с убийством братьев Ван Хюэ.

– Следствие располагает данными, что у тебя еще много точно таких же золотых монет и что эти империалы появились у тебя сразу же после убийства вьетнамцев, – доверительно сообщил начальник ГУВД и, дружески потрепав собеседника по плечу, сладко заулыбался: – Эдичка, я ведь планировал тебя только через месяц закрыть. Интересно было узнать, как ты себя дальше поведешь. Да только небольшой доворот в конечной стадии получился: твое безграмотное покушение на Наташу все планы попутало. Вот и пришлось устроить образцово-показательное задержание… Да тут еще какой-то тихушник из Генпрокуратуры нарисовался, с широкомасштабной негласной проверкой. Сам понимаешь, надо законность изображать. Короче, шансов у тебя никаких: сто пятая статья по-любому ломится. Двойное убийство при отягчающих плюс покушение на убийство жены. А ты ведь у нас ранее судимый…

Подбив обвинительную базу, Юрий Васильевич взглянул на Голенкова ровно и доброжелательно – мол, может, вопросы есть?

Вопросов, естественно, не было. Коробейник вел соло – партия Эдика не требовала ответа. Да и в ответе Голенкова он явно не нуждался: ведь оба были профессионалами.

– Сейчас ты под конвоем отправишься в суд, который и определит тебе мерой пресечения взятие под стражу. В СИЗО обещаю тебе лучшую «хату» – с самыми беспредельными уголовниками, твоими когдатошними клиентами. То-то они обрадуются! «Вертухаи» заткнут уши ватой, а разрыв твоего анального отверстия спишут на неправильное питание и застарелый геморрой.

– Я бы на твоем месте воздержался от таких слов! – окрысился Голенков.

– Воздержания требуй от своей жены, когда вновь на зону поднимешься! – издевательски бросил Юрий Васильевич. Спрятав червонец в карман, он утер платком потное красное лицо и неожиданно выпрямился – насколько это позволяли живот, одышка и похмелье. – Впрочем, мы можем договориться…

– То есть? – несмело уточнил задержанный.

– Слушай меня очень внимательно… – прищурился Коробейник и закатил звонкую, как колокол, паузу. – Помнишь наш разговор в «Золотом драконе»? Ну, когда я тебя туда директором устраивал? Что я тогда тебе сказал? Что узкоглазые фраера куда богаче, чем хотят казаться, и что богатеют они не с одного ресторана. Правильно? Правильно. Ты мне еще подписку о добровольном сотрудничестве дал… Было такое? Было. Ты – бывший оперативник, практический работник, человек с большим жизненным опытом… и лагерным сроком. Пока что с одним. Как я понял, источник вьетнамского богатства ты вычислил. Но что-то у тебя с узкоглазыми не сложилось – вот ты их и вальнул.

– А ты сперва докажи, что я их вальнул!

– Докажу, докажу. И все будет по закону. Конечно, ты можешь купить еще дюжину свидетелей, которые подтвердят твое алиби. Но это ничего не изменит. Потому что посадить в наше время любого – раз плюнуть! Даже судью. В нашем городе почти все судьи взятки берут… А у меня на всех судей – сорок бочек компромата. Прижму такого судью доказательствами и предложу: или подследственный Голенков признается виновным по всем пунктам обвинения, или ты, господин судья, на зону идешь. Но тогда мы уже не договоримся… Так с чего Нгуен богател, а? Не червонцами же за бухло в ресторане расплачиваются! Видимо, все свои деньги Нгуен вкладывал в золото… Почем покупал? У кого именно? Почему именно царские червонцы? Колись, Эдичка, выхода у тебя никакого…

У Голенкова отлегло от сердца: последняя реплика свидетельствовала, что этот жирный боров не знал о существовании подпольного монетного двора.

– Что ты конкретно предлагаешь?

Взгляд начальника ГУВД преисполнился значимостью момента.

– Или ты сдаешь мне сокровища убиенных тобой вьетнамцев, а также где и у кого они червонцы покупали, и я постараюсь замять оба уголовных дела… Или не говоришь, и отправляешься на самую жуткую «хату» нашего СИЗО, а оттуда – этапом на зону, в «петушиный» отряд. И тогда никакие вьетнамские сокровища тебе уже не понадобятся. Минуту на размышление не даю. Ну?!

* * *

Вот уже битый час Жулик тщательно фиксировал на фотопленку интересующие его архивные документы. «Дело об изнасиловании гр. Ермошиной Л. М.» оказалось тоненьким – не более пятнадцати страниц: заява, протоколы допросов потерпевшей, справка медицинского освидетельствования из травмпункта (безусловно, фальшивая) и постановление о возбуждении уголовного дела. Внимание «сотрудника Генпрокуратуры» привлекла лишь фотография гр. Сазонова А. К., явно изъятая из старого уголовного дела. На обороте значилось: «Дорогой Лидусе Ермошиной от Леши Сазонова на память о наших незабываемых встречах».