Читать книгу - "Тотальная война - Олег Маркеев"

Уверенной пружинистой походкой Ярослав вошел в кафе. Как и в прошлый раз, здесь царил полумрак, затемненные стекла не впускали внутрь солнечный свет, и приятно пахло кофе по-турецки. Его Ярослав и заказал, как старому знакомому кивнув хозяину.

Заказ был выполнен в кратчайшие сроки, и кофе появился на столе со всей причитающейся порцией вежливости. На хмурой родине, как привык считать Ярослав, царило бытовое хамство, усугубленное всеобщей нищетой, а здесь, в привычно сытой Европе, деньги водились у каждого, а значит, каждый был потенциальным покупателем, и только сумасшедший будет хамить тому, за чьи марки и пфенниги он содержит себя и семью.

Хозяин оглядел пустой зальчик и с грустной миной на оплывшем лице удалился в подсобку. Судя по всему, заведение не процветало.

Ярослав достал бумажник, сделав вид, что проверяет, не забыл ли положить в него мелкую наличность. Незаметно вытащил пластиковый пакетик и вытряхнул из него золотой кругляшок. Брактеат со змейками беззвучно упал на мягкую обшивку дивана рядом с бедром.

Как сообщалось в сопроводительных бумагах Центра, брактеат оказался подлинным, и Ярослав счел за благо не держать в кармане кругляшок стоимостью в сотни тысяч. В случае опасности, тьфу-тьфу-тьфу, можно сделать круглые глаза и заявить, что вещь не его. В качестве подстраховки в кармане лежала собственноручная расписка Эрики фон Вестарп, но, как известно, береженого бог бережет.

Он бросил взгляд на часы. Сам пришел за десять минут до назначенного времени. Насколько знал, Эрика на свидания никогда не опаздывала. Да и Леона в его Иностранном легионе должны были приучить к точности.

Ярослав закурил и стал снова анализировать ситуацию. Больше всего его и Центр, кстати, беспокоил самостийный журналист с диверсионно-разведывательным прошлым.

Если пишешь об искусстве, сам бог велел клубиться в розово-голубой тусовке, клепаешь статьи о спорте — не вылазишь из раздевалок; о финансах и прочем экономическом бандитизме — дружишь с беловоротничковой плесенью из кондиционированных офисов. Но если рыщешь по местам боев и в районах спецопераций, будь готов к встрече с холодноглазыми ребятами из спецслужб. На каких условиях тебе позволят блуждать в запретной зоне — вопрос отдельный. Но договариваться придется непременно. Спецслужбы и их визави независимых собирателей информации не жалуют. Там, где стреляют, взрывают и беззвучно суют нож под ребра, извечный вопрос «быть или не быть» перефразирован в «свой или чужой». И не дай бог ответить неправильно. Журналистское удостоверение — не бронежилет, от пули не спасет.

Центр, прокачал Леона через все компьютерные архивы. Кого именно снабжает информацией Леон Нуаре, делать вывод еще рано, но в том, что журналист подрабатывает шпионажем. Центр не сомневался. Все это привносило в предстоящую операцию острый привкус опасности, как мексиканский перец в хорошо поджаренное мясо.

Ярослав отметил, что пальцы отбивают по столу марш матадоров из «Кармен». Именно им, матадором, готовым к смертельно опасной игре с быком, он себя сейчас и чувствовал.

К кафе подъехал приплюснутый «Порше». Из ярко-красной машины выскочила женщина. И у Ярослава екнуло сердце.

Сегодня на Эрике были облегающие брючки и короткая кофточка, открывающая плоский загорелый живот. Эрика стала возиться с замком, очевидно, заел, и ей пришлось прижать дверь коленкой. Она вскинула голову и помахала рукой черным стеклам кафе. Знала, там ее уже должен ждать этот русский, абсолютно не закомплексованный и уверенный в себе.

Ярослав похотливым взглядом ощупал ее с головы до ног и глубоко затянулся сигаретой.

На стол упала тень. Ярослав начал поворачивать голову, но тут в ней миллиардом искр взорвалась боль…

…Он открыл глаза и первое, что увидел, была коричневая лужа. В ней плавали мутные блики, извивались, как светящиеся червячки. Завороженный их танцем, Ярослав не сразу сообразил, что измененным ударом зрением видит пролитый кофе. И сразу же почувствовал характерный сладкий запах. Рот был забит чем-то вязким и соленым. Ярослав попробовал оторвать голову от стола. Но тут же сверху обрушился новый удар…

* * *

Сов. секретно

Москва, Центр

Докладываю, что при проведении оперативного мероприятия в рамках операции «Музей» неустановленными лицами совершено нападение на сотрудника резидентуры подполковника СВР Садовского Я. К.

В порядке обеспечения мероприятия мною была организована оперативная видеосъемка подступов к кафе «Измир». Анализ видеозаписи и показания офицера, обеспечивающего спецмероприятие, позволяет утверждать, что нападавшие воспользовались черным входом. Нападение произошло в момент прибытия объекта «Княжна». Практически следом за ней на месте встречи появился объект «Легионер». Они оказали первую помощь потерпевшему и вызвали полицию.

Доподлинно известно, что предмет, предназначенный для передачи объекту «Легионер», в личных вещах Садовского не обнаружен. Пропала также расписка объекта «Княжна».

В настоящее время Садовский Я.К. находится в нейрохирургическом отделении. Врачи оценивают его состояние как средней тяжести, транспортировка потерпевшего в ближайшие дни исключается.

И.о. резидента Забелин К. П.

* * *

За окном выгоревшее за день небо медленно наливалось вечерней синевой.

Ярослав, не отрываясь, смотрел на шпиль телебашни. Глаза время от времени застили слезы, картинка начинала расплываться, и, казалось, что луковица берлинской телебашни начинает плавиться, как свечка. Тогда он быстро смаргивал слезы и вновь упрямо утыкал взгляд в шпиль. Это был единственный доступный ему способ удержать сознание от скатывания в полуобморочный сон. В голове было пусто, мозг, отравленный ударными дозами обезболивающих препаратов, отказывался работать. Да и думать, если честно, не хотелось до тошноты. И так все ясно — провал.

Вежливые дяди из «крими» сочувственно покивали, почеркали что-то в своих блокнотиках и удалились, сдав Садовского на попечение врачей. А те приступили к работе сноровисто и педантично. Немцам, как понял Садовский, без разницы: чинить «фольксваген» или латать человека. Работают, как роботы, четко и без лишних эмоций. Когда его наконец оставили в покое, Садовский стал смотреть в окно. И ждать визита сострадательных сослуживцев.

Знал, кто-то из резидентуры непременно должен навестить боевого товарища.

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге возник Крыс.

«Твою маму… Не удержался, зараза, лично заявился», — подумал Ярослав, заставив себя улыбнуться.

Забелин ощупал взглядом палату, надолго задержал его на вентиляционной решетке. С глубокомысленным выражением лица перемалывал челюстями жвачку.

По легенде Крыс вполне мог посетить попавшего в беду соотечественника: атташе по культуре не мог не проявить участия к судьбе представителя российских электронных СМИ. Но и.о. резидента безусловно мог послать в больницу кого-нибудь из подчиненных. Раз пришел сам, значит, усмотрел в этом некий смысл.