Читать книгу - "Третья террористическая - Андрей Ильин"

Жизнь — не театр, трагедии в жизни начинаются просто и буднично.

Жена, пряча глаза, шепчет, что нашла другого… Судья монотонно зачитывает приговор… Врачи тихими голосами сообщают, что они бессильны были что-либо сделать и близкие нам люди скончались…

Жизнь не театр — жизнь более трагична хотя бы потому, что в спектаклях герои умирают понарошку и умирают не все — хоть кто-то да остается, а в жизни по-настоящему и все до одного!

Эта трагедия тоже началась буднично. Сразу после ужина…

Никаких торжественных построений не было. Был командир, который отвел их в сторону и сказал, что им выпала большая честь — отправиться в Россию, чтобы отомстить неверным за поруганную Ичкерию, за сожженные города и села, за убитых русскими «братьев» и «сестер».

После чего в рейды они ходить перестали. И вообще никуда не ходили, «припухая» на базе. Им предназначено было умереть не здесь и не теперь.

А где?..

«Скорей бы уж!» — нетерпеливо думал про себя Мурад. Прошло уже несколько дней, а он, вместо того чтобы воевать, чтобы убивать неверных, сидит в лагере… Но если он поедет в Россию и убьет там много русских, то он станет настоящим героем и, когда погибнет, его душа сразу попадет в рай…

…Интересно, куда их пошлют? — размышлял Магомед Мерзоев. А вдруг туда, где он жил? И судьба сведет его с бывшими друзьями, родственниками, соседями или матерью?.. Не хотелось бы… А что, если попробовать отказаться?..

…Главное, не напороться на бывших своих однополчан, которые могут его опознать, переживал Аслан Салаев. Эти чикаться с ним не станут — прислонят к ближайшей стенке и шлепнут, сказав, что при попытке к бегству. Тем более что за ним много чего числится, а «контрабасы» на суд и расправу скорые. Потому что прекрасно знают, что делают с взятыми в плен контрактниками боевики. Что с ними делал он…

…Умар Асламбеков старался не думать о том, что его, что всех их ждет. Хотя догадывался — что… В отличие от других, которые по самые уши замарались русской кровью, он еще никого не успел убить. И даже того чеченца-предателя, которого ему приказали зарезать, не убил, а только ранил. Ту, последнюю, отделяющую нормального человека от убийцы, грань он пока еще не преступил… Другим — да, другим деваться некуда — их в России ждут пуля или суд — и пожизненное заключение. А его…

И все же отказаться он не может, не имеет права, не для того он пришел сюда окольными, через Европу, путями, чтобы в последний момент струсить…

Пятым участником группы стал Аликбер Музаев. Стал — Алик. Который еще пару месяцев назад знать не знал, что окажется в Чечне и попадет в диверсионный отряд. Он всего лишь намеревался спрятаться в родном селе от ментов, пересидеть с полгодика, а потом вернуться «крышевать» рынки, ларьки и автозаправки. А попал под «всеобщую мобилизацию»…

Он думал, что все сложилось как нельзя лучше, а вышло — хреновей некуда!

Уж лучше бы его русская жена не «отмазывала», лучше бы он получил пару лет, пересидев всю эту войну на зоне, чем ментовские подарки принимать. А он — принял. И теперь…

Маленький, в пять бойцов, отряд готовился к священной войне с Россией. С ее населением, на ее территории.

Мурад.

Умар.

Магомед.

Аслан.

И Аликбер.

Маленькое воинство, которое должно было бросить вызов целому государству и должно было победить или умереть. Вернее, должно было победить любой ценой. Победить — и лишь потом умереть…