Читать книгу - "Октановое число крови - Сергей Соболев"

На лице Сахида появилась какая-то тень.

Анна опустила руку и сказала:

— Если вы подумали, что Иван снял его с кого-то, кого-то ограбил, или же этот перстень попал к нему еще каким-то криминальным путем, то знайте, что это не так.

— Ничего такого я не имел в виду. Кстати, а где ваш муж раздобыл такое украшение? Если, конечно, это не ваш семейный секрет.

— Никакого секрета нет. Иван рассказывал, что купил этот перстень в Кабуле на рынке, возле площади Майванд, у какого-то старика, сидевшего в тамошней ювелирной лавке.

Анна заметила странный взгляд, брошенный на нее Сахидом, и спросила:

— А вам этот перстень что-то напомнил? Вы уже где-то видели такой или похожий?

— Видел, — сказал Сахид. — В нашей государственной сокровищнице. Знаете ли, он практически идентичен тому, что у вас на руке.

— Вот как? — удивилась Анна. — А почему тот перстень, о котором вы упомянули, определили в государственную сокровищницу? Он что, представляет какую-то ценность?

— Огромную, — после паузы сказал Сахид. — Существует легенда — хотя для нас, правоверных, это быль, — что пророк Мухаммед, да благословит его Аллах и приветствует, однажды велел изготовить пятнадцать одинаковых перстней, по числу своих жен. Эти изделия не должны были быть дорогими, поскольку пророк Мухаммед, мир ему и благословение Аллаха, не одобрял вопиющую роскошь, хотя и не призывал жить в нищете и бедности. Вам интересно? — спросил он и посмотрел на женщину.

— Да, очень, — сказала Анна. — Хотя мне не менее, а даже, уж простите меня, гораздо более интересно было бы узнать, где находится мой муж. Сахид, я благодарна вам за помощь и гостеприимство, но все же хочу спросить. Скажите, когда я смогу покинуть эту обитель?

— Всему свое время, — без улыбки, серьезным тоном ответил Сахид. — Думаю, уже скоро. Так я продолжу рассказ о перстнях пророка Мухаммеда?

— Вы сказали, что у него было пятнадцать жен, — напомнила Козакова.

— Каждой из них он подарил по такому вот перстню с одинаковой надписью. — Сахид бросил взгляд на ювелирное изделие с зеленоватым камнем, украшающее ее левую руку. — Этим он показал, что они равны для него перед лицом Всевышнего, и что каждая из жен должна вести себя в соответствии с надписью, выгравированной на ободе перстня.

Анна поднесла руку с перстнем к глазам. Надпись арабской вязью на ободе была практически нечитаемой. Убедившись в этом в сотый или в тысячный раз, она вопросительно посмотрела на этого молодого человека, довольно необычного, хотя и такого простого с виду.

— Я пыталась прочесть надпись, но не смогла этого сделать, даже вооружившись лупой. Что написано на вашем перстне?

— Не моем, — уточнил Сахид. — Он принадлежит правящей семье Аль Тани, народу Катара и всему исламскому миру. Надпись на нем тоже едва читается, но, как я уже сказал, на всех перстнях она одинакова: «Матерь правоверных». — Собеседник Анны помолчал и добавил: — Таких перстней, насколько мне известно, в настоящее время сохранилось не более пяти.

Анна ощутила, как кровь прилила к ее лицу. Но уже в следующую секунду ей в голову пришла спасительная мысль: «Нет, не может быть!.. Наверняка это поздняя подделка».

Именно это очень своевременное соображение она и озвучила.

— Скорее всего, так оно и есть. — Сахид бросил на нее задумчивый взгляд, вдруг улыбнулся и сказал: — Надеюсь, уважаемая Анна, вы поняли, что мои разговоры про гарем и наложниц это шутка, всего лишь неуклюжая попытка развлечь вас.

— Я это оценила. Но…

— Ваш супруг — весьма достойный человек и сильный мужчина. — Сахид посмотрел сквозь линзы притемненных очков на солнечный диск, полностью заполнивший собой пространство между двумя зубцами стены. — Его не удержать в клетке. Никому не удается посадить под замок ветер или это вот светило.

Они направились к двухэтажному строению.

— Этот форт, поселок, в котором он расположен, чтобы вы знали, и есть истинное сердце Катара, — сказал Сахид, пропуская даму в дом. — Чужие здесь практически не бывают. Сейчас мы с вами позавтракаем, уважаемая Анна, и сразу же отправимся в столицу.

— Мы поедем в Доху?

— Да. Я уже сказал, что здесь находится сердце нашего народа. — Сахид странно усмехнулся и продолжил: — В современной Дохе оказалась его голова, постоянно занятая подсчетом денег и решением меркантильных вопросов.