Читать книгу - "Когда стреляет мишень - Михаил Серегин"

— Задавай, — тихо отозвалась девушка.

— Ты видела вчера Адриана?

— Да.

— Он просил тебя о чем-то?

— H-нет...то есть да.

— О чем?

— Он просил меня продолжать работу.

У него возникли новые планы. Новый заказ из...

Она осеклась.

— Ну-ну, договаривай, — произнес Свиридов, — новый заказ из Грозного, не так ли?

Катя побледнела и, очевидно, не найдя в себе сил говорить, просто кивнула.

— Значит, ты знала, что Адриан Панич, он же Кардинал, сотрудничает с чеченскими боевиками?

— Я.., я.., он запугал меня.., всех нас. Он сказал, что теперь мы всецело зависим от него и никто из нас не посмеет уйти от него, потому что мы связаны одной нитью.., кровавой нитью.

И еще...

— Что еще?

— Еще.., он посадил нас на иглу. Сначала нам незаметно добавляли в напитки, а потом он сам сказал в лоб, что.., что у меня уже наркозависимость.., ну, и так далее.

— Понятно, — мрачно отозвался Влад.

— Не знаю, чем это он нас там пользовал, но ничего лучше в жизни я не ощущала. Все бои на ринге я проводила под этим кайфом.., и уже не представляю, как без него.., но в то же время я не знаю, что это за препарат, где его брать... кроме как у него.., у Адриана.

Свиридов вспомнил олимпийски спокойное, отстраненное от всего происходящего лицо Алой Пантеры, когда вокруг нее бушевала драка с проламыванием черепов и демонтажем зубов и ребер, и подумал, что уже тогда почувствовал что-то неестественное в ее поведении. И потом, когда она спокойно пошла заниматься с ним сексом, так просто и буднично, словно ее посылали вынести мусор, а потом эти восторженные разговоры и Фокине-Тихомирове. И ни одного слова об Адриане.

Он повернулся к Фокину и резко спросил:

— Теперь ты догадываешься, кого именно и для каких целей ты тренировал?

— А что? — коротко и мрачно спросил тот. — Ну.., у меня были подозрения.., но, конечно...

— Ты простодушный идиот, Афоня, — отчеканил Свиридов, — ты готовил кадры высококлассных террористов и не видел этого в упор.

Конечно, делать гексогено-тротиловую смесь учил их не ты, и работе с радиовзрывателями — тоже не ты. Зато именно ты привел их в выдающуюся физическую форму и сделал практически невидимыми и неуязвимыми. Разве не ты учил их двигаться вслепую в темноте с большим грузом так, что самый внимательный патруль не заметит в пяти шагах? Разве не ты за считанные недели отточил их искусство самообороны?

Разве не ты занимался с ними в тире и на стрельбище? Я мог бы еще долго перечислять, если бы в этом был какой-то смысл. А смысл состоит в том, что Адриан Панич — великий человек. Его даже не назовешь негодяем и мерзавцем — не тот масштаб. Из бывших спортсменок мирового класса он сделал сначала танцовщиц в своих ресторанах и ночных клубах, а потом террористок — тоже мирового класса. Ведь это так, Катенька?

Та, бледная как полотно, только кивнула.

— Препарат, который скорее всего принадлежит не к седативным наркотикам, а к психотропным стимуляторам, атрофировал у этих девушек моральные устои. Смерть воспринималась как игра, горе — как этическая условность.

Я говорю это так уверенно, потому что и нам с тобой, Афанасий, это хорошо знакомо. Помнишь, тогда, в «Капелле», когда нас учили по Кестлеру, что человек — это вырожденец обезьяньего рода, злокачественная мутация? Помнишь, как Саша Пчелкин умер от передозировки?

Фокин глухо выругался.

— Значит, Катя, ты отказалась работать на него и впредь. Но почему?

— Я.., я увидела сюжет по НТВ.., показывали эти развалины. Тогда, когда это произошло, все это пролетело мимо меня, как дурной сон.., я была постоянно на игле. А теперь он стал уменьшать дозы, и мир изменился. Словно сломался калейдоскоп. Он сказал, что у него есть еще одно задание для меня и еще нескольких девчонок, и тогда все — к моим услугам...

Катя всхлипнула и закрыла лицо руками, и Свиридов, вспомнив ее той, какой она была позавчера на ринге «Центуриона», никак не мог убедить себя, что эта сломленная, сломанная, съежившаяся девушка — та самая победоносная и невозмутимая Алая Пантера.

— О каких развалинах ты говорила? — спросил Фокин.

— Развалины.., дом на Каширском шоссе.

— А в Печатниках?

— Не знаю.., наверно, там работали другие... другие люди Адриана.

Свиридов взглянул на часы и произнес:

— Без двадцати два. Нам пора, Афоня.

Катя даже не заметила, что Влад назвал ее наставника Тихомирова Афоней. Она продолжала сидеть неподвижно, уткнувшись лицом в сложенные ладони.

— Что решим с ней?

Тело Кати словно прошил электрический разряд. Она подняла к Свиридову белое измученное лицо и пролепетала:

— Только не убивайте меня...

— Глупенькая, — проговорил Влад, — зачем нам убивать тебя, если накануне мы тебя спасали? Сделаем так. Ты тихо сидишь в этой квартире, никому не открываешь, на телефонные звонки не отвечаешь.

— Я оставлю тебе свой пейджер, — сказал Фокин.

— Правильно, — одобрил Свиридов, — в случае чего мы сбросим на него сообщение. И не волнуйся, — он легко приобнял ее за плечи и неловко поцеловал куда-то в ухо, — все будет хорошо...