Читать книгу - "Дорога без следов - Василий Веденеев"

Оставив тачку в кустах, он пробрался к дороге. Телега, груженная хворостом, стояла за поворотом, как и обещал Казимир. На передке сидел сгорбленный мужичонка и дымил самокруткой. Поматывала головой лошадь, отгоняя одолевавших ее слепней, хлопала себя длинным хвостом по бокам, а возница, казалось, дремал, забыв делах и наслаждаясь пригревшим солнышком. Однако при приближении словака он встрепенулся и начал разбирать вожжи, словно готовясь тронутся с места.

Быстро сказав пароль, механик дождался ответа и помог вознице отвалить часть хвороста. Под ним оказалось подобие норы, куда Томашевич забрался с трудом. Прикрякивая, возница завалил его сверху сучьями, поминая недобрыми словами рост пассажира, вымахавшего с каланчу.

— Родят же такого, — бурчал он, устраиваясь поудобнее на козлах, — в телегу не уложишь. Н-но, холера!

Хлопнул по спине лошади кнут, заскрипели колеса, и повозка выкатилась на дорогу.

Наваленные сверху сучья пахли сухой землей и горькой корой, от пыли и запахов неудержимо хотелось чихать, но Ярослав терпел, найдя себе дырочку и поглядывая в нее. Внезапно возница натянул вожжи и начал сворачивать к обочине. Он соскочил с передка, стянул с головы рваную кепку и отвешивал мелкие поклоны пролетавшим мимо мотоциклистам в больших очках и несущейся следом черной легковой машине.

«Самолет улетел, — понял словак, — и они возвращаются в город».

Мотоциклы и автомобиль подняли тучу пыли, и мужичок долго отплевывался и ругался, отряхивая одежонку. Снова забравшись на передок, он обернулся и, постучав кнутовищем по хворосту, сипло спросил:

— Эй, ты живой тама? Сейчас свернем. — Не дождавшись ответа, тронул вожжи и, сокрушенно махнув рукой, заключил: — Чего спрашиваю? Говорит слепой с глухим.

С трудом понимавший его речь Ярослав только улыбнулся — еще раз повезло за сегодня, но вот как дальше? Кончилась его служба у немцев, и лесная дорога выведет к новому повороту судьбы. Какой-то она будет? Как его встретят, и суждено ли ему вновь увидеть родные края и пройти по улицам старого Прешлова?

* * *

К месту падения самолета скакали по лесу верхами, уклоняясь от веток, норовивших выбить из седла. Впереди — партизан, сообщивший, где рухнула машина, за ним остальные, а позади — две лошади, навьюченные канистрами: Колесов собрал в них все, что мог — горючее, самогон, керосин, даже масло.

Один из разведчиков, сидевший на дереве, откуда удобнее было вести наблюдение, видел, как на пролетевшем высоко в небе немецком самолете словно брызнула искра. Машина начала заваливаться на крыло и, резко теряя высоту, задымила, стремительно пошла вниз, тяжело ухнув среди деревьев на краю топкого болота, заросшего по берегам осокой и камышом.

Лошади уже запаленно поводили боками и с губ их срывалась густая пена, когда наконец спешились в овражке и побежали к болотине, сгибаясь под тяжестью канистр.

Да, немецкий летчик был настоящим асом — ему удалось выровнять самолет и, по всей вероятности, он надеялся найти в лесу хоть какую-то мало-мальски пригодную полянку, чтобы попытаться приземлиться с наименьшими потерями, спасая себя, экипаж и пассажиров. Но высота неудержимо падала, внизу мелькали раскидистые кроны деревьев пущи, а один мотор не мог вытянуть поврежденную и плохо слушавшуюся рулей машину.

Наверное, с большой высоты болотина, простиравшаяся далеко в лес гигантским неровным языком, показалась летчику спасительной поляной или заброшенным полем, и он из последних сил тянул к ней, моля своего немецкого бога даровать ему спасение на чужой славянской земле, куда он пришел завоевателем. Пожалел он об этом в последние минуты или нет?

Дотянуть не удалось, и Антон порадовался этому — рухни самолет в болото, пиши пропало, — только поднимется фонтан брызг, коричневых от жижи перегноя и торфа, лопнет тонкий покров ярко-зеленой ядовитой болотной травы и пропустит в немереную глубину тяжелую машину, навсегда сокрыв ее от глаз людей. Потревоженно взлетят птицы, разойдутся на поверхности темной воды масляные пятна, забурлит от выходящего воздуха ряска — и все. Потом потихоньку сползутся плавучие островки, снова зазеленеет трава, и даже место падения станет трудно определить через неделю-другую. А кто решится нырять в болото?

Выскочив к месту падения самолета, все на несколько секунд остановились и сгрудились, настороженно осматриваясь. Транспортник как бритвой срезал верхушки нескольких деревьев, клюнул носом вниз и врезался в толстенные сосны, распоров фюзеляж и начисто обломав остатки крыльев. Нос самолета свернут набок, как от молодецкого удара гигантского кулака, хвостовое оперение отвалилось, сильно пахло бензином и горелой резиной, фонарь пилотской кабины и иллюминаторы разбиты вдребезги.

Легкий дымок курился над лежавшим без движения самолетом, похожим на фантастическую доисторическую рыбу, пытавшуюся доползти к воде, но остановленную неведомой жестокой силой.

— Не курить! — прикрикнул Колесов. — Осмотреть местность, ничего не трогать, следов не оставлять.

Партизанские разведчики рассыпались по лесу. Волков, Колесов и Семенов побежали к упавшей машине, оставив одного из партизан с канистрами.

Люк транспортника заклинило от удара. Внутри тихо, только едва слышно журчит вытекающий из баков бензин, и Антон еще раз порадовался, что не успело загореться.

Взобравшись на обломанное крыло, он с трудом добрался до кабины пилотов и, выбив каблуком сапога остатки плексигласа фонаря, заглянул внутрь.

Летчиков перемолотило, как в жерновах, пол заляпан кровью, а на приборной доске невозмутимо тикают бортовые часы с белыми фосфорными стрелками, по-прежнему отсчитывая время, уже кончившееся для экипажа и пассажиров. Бежит по черному циферблату тонкая секундная стрелка с остреньким белым наконечником, быстро минуя одну цифру за другой. Надо торопиться!.

Приняв поданный Семеновым ломик, Волков выворотил раму фонаря и нырнул внутрь кабины. Легко закружилась голова от запаха свежей крови, смешанного с бензиновыми парами. Стараясь не смотреть по сторонам, он осторожно пробрался к двери, ведущей в салон и попробовал открыть ее. Она не поддавалась.

Орудуя ломиком, Антон выломал замок и толкнул дверь ногой. Та чуть приоткрылась, оставив узкую щель, в которую, хотя и с трудом, но можно попробовать протиснуться. В салоне не раздавалось ни звука — неужели все мертвы?

Антон попытался пролезть в салон. Нет, узка для него щель, не получается, а время идет. Тогда он налег на дверь всем телом, открывая ее шире.

Картина, которую он увидел, оказалась ничуть не лучше той, что в пилотской кабине — сорванные кресла, заляпанные кровью ребристые стенки юнкерса, мертвые тела, разбросанные вещи, вывалившиеся из раскрытых чемоданов отпускников. Все тела в мундирах, кто из них офицер спецсвязи?

Преодолевая брезгливость, Волков начал торопливо осматривать одно тело за другим, уже не обращая внимания на то, что пальцы измазаны чужой кровью. Скорее, скорее!

Вот летчик — молодой, в чине лейтенанта, правда, на лопнувшем вдоль спины мундире сохранился только один погон, а тело, подобно тряпичной кукле, неестественно сложено пополам. Не то. Скорее дальше. Не мы одни интересуемся упавшим у болота самолетом!