Читать книгу - "Два шага на небеса - Андрей Дышев"

Когда ко мне в каюту зашел генерал с тетрадкой в руке, мне невольно пришла на ум статистика: из семи пассажиров каждый второй легально или нелегально выполнял роль следователя.

– Присаживайтесь, – предложил я генералу кресло, а сам сел на стул. – Записывайте: в первом часу ночи меня разбудил женский крик…

– Ладно тебе! – махнул рукой генерал и тяжело опустился в кресло. – Все это я уже знаю.

– Вам это надо, Герман Владимирович? – спросил я, кивая на тетрадь.

– Капитан попросил! – пожал генерал плечами и, свернув тетрадь в трубку, попытался затолкать ее в карман брюк. – Но ситуация, скажу тебе по секрету, дрянная. Кто-то нехорошо хулиганит… Очень нехорошо. И доиграется. Я чувствую, очень скоро доиграется.

– Подозреваете кого-нибудь?

Я знал, что на этот вопрос генерал не ответит, и потому, сократив паузу после вопроса до минимума, сказал таким тоном, будто генерал все же ответил мне:

– Единственная улика – отпечатки пальцев на фонарике. Скажите капитану, пусть хранит его у себя как зеницу ока.

– Да мы знаем, – кивнул генерал, пряча глаза.

– И еще. Он держится слишком самоуверенно. А это может означать только одно: Виктор заготовил против капитана сильный козырь.

Я назвал имя, которое генерал не хотел назвать мне минуту назад, и то, что я попал в цель, выразительно подтвердила реакция генерала. Он стрельнул в меня глазами и тотчас прижал палец к губам.

– На полутон ниже, – предупредил он. – Тут уши у стен растут. А у тебя еще и двери нет.

Кроме ушей, растущих у стен, я хотел услышать мнение о козыре Виктора и потому продолжал молчать и вопросительно смотреть на генерала. Не думаю, что он забыл, о чем мы только что говорили, тем не менее стрелки перевел на Стеллу.

– Слушай, а девчонка эта, с которой ты… Как ее зовут, забыл…

Он проверял мои связи, втайне надеясь, что я уточню, кого генерал имеет в виду – Стеллу или Алину. Но я не оставил генералу выбора и ответил однозначно:

– Стелла.

– Ну да, Стелла! Ты случайно не почувствовал – по намекам, недоговоркам, – что у нее может быть оружие?

– Нет, Герман Владимирович, что-что, а это не почувствовал.

– А в сумочке у мамаши какой-нибудь дамский «велодог»[8]не завалялся, как ты думаешь?

– Даже не представляю, что у нее там может заваляться. Вот у кого точно есть оружие, так это у капитана.

Генерал кивнул, но было заметно, что мое замечание ему не понравилось.

– Ну, револьвер ему по штату положен. Но не будем лезть не в свои дела.

Он поднялся с кресла, сделал шаг, но тут же остановился и несколько секунд стоял ко мне спиной, словно пытался вспомнить что-то очень важное.

– Ты на капитана зла не держи, – попросил он, повернув голову. – Он твое имя назвал для того, чтобы отвлечь внимание другого… Ну, ты понял, о ком речь. Капитан тебе доверяет… Чего молчишь?

– А что мне сказать?

– Скажи: «Я страшно рад!»

– Я страшно рад, Герман Владимирович.

– То-то! И еще просьба: если мы с капитаном начнем этого олуха в трюм заталкивать, не путайся под ногами, даже если будет очень шумно. Договорились?

Я дал слово, что под ногами путаться не буду. Генерал вышел. Я прислушивался к его шагам в коридоре. Они медленно затихли на верху лестницы. Пошел с докладом к капитану, понял я. Значит, я был последним, с кем он говорил.

Преимущества моей каюты – в нее можно зайти и выйти бесшумно. Я появился в коридоре, словно опоздавшая тень генерала. Приблизившись к каюте Алины, я постучал и, не дожидаясь ответа, надавил на ручку. Дверь приоткрылась, и я проскользнул в прихожую. Пуговицы на рубашке трещоткой прошлись по косяку, и на этот тихий звук внутри каюты отозвался металлический щелчок.

Я заглянул за переборку. Алина стояла ко мне спиной, повернув в мою сторону голову.

– В чем дело? – рассерженно спросила она.

– Сейчас узнаешь, – пообещал я. – Только не надо прятать от меня пистолет. Я звук затвора «макарова» с восемьдесят третьего года различаю безошибочно.

– Меня не покидает чувство, – произнесла Алина, медленно поворачиваясь грудью ко мне, – что рано или поздно ты горько поплатишься за свою безмерную самоуверенность.

Так говорить было бы уместно в том случае, если бы девушка держала в руке баллон с дезодорантом или пудреницу. Но весь фокус заключался в том, что в одной руке она действительно держала «макаров», а во второй – полную обойму к нему. Глядя на меня очень нехорошо, Алина вогнала обойму в пистолетную рукоять и медленно сдвинула ствольную планку, загоняя патрон под ударник.