Читать книгу - "Без Любви - Борис Седов"

Уже на ступеньках она остановилась, обернулась и сказала совсем другим тоном, не командирским, а скорее жалобным:

- Не подведи меня, пожалуйста!

И, спустившись на тротуар, протянула к дороге руку.

Рядом с ней тут же остановилась белая "Волга", за рулем которой сидел местный хачик. Дверца машины распахнулась, Наталья, пригнувшись, сказала водителю несколько слов, тот кивнул, и она села рядом с ним. "Волга" развернулась и скрылась в вечернем сумраке.

Я остался один.

И мне было о чем подумать.

Для ночевки я выбрал себе не понтовую гостиницу, в которой наверняка имелись и менты, и стукачи, и агенты местных мафиози, а обыкновенный задроченный дом приезжих, с русской надписью "Рахмат".

Дом приезжих обычно располагается на окраине. Из персонала в нем имеется только администратор, получающий с гостя смешные деньги и указывающий ему пальцем на дверь в двенадцатиместный номер, да уборщица тетя Дуся, а здесь - какая-нибудь бабушка Гюльджан.

И главное, в нем останавливаются исключительно водилы-дальнобойщики и колхозники, привозящие на рынок сельхозпродукты. И никаких тебе братков, никаких ментов, никакой мафии и никаких шпионов.

Я сунул администратору пятерку баксов, великодушно отмахнулся от сдачи и направился в десятиместный номер. Три койки были заняты, так что мне было из чего выбирать. Спавшие мужики, судя по всему, были водилами и готовились во сне к завтрашнему раннему подъему.

Поставив сумку на угловую койку, я оглянулся на спящих и, подумав, отнес ее в камеру хранения. Администраторша выдала мне номерок с надписью "Банно-прачечный комбинат № 4". Посмеиваясь, я вышел на улицу и огляделся.

План был уже почти готов, и теперь нужно было лишь выбрать подходящее для его исполнения место. Это я сделаю завтра утром. Перенапрягаться не стоит, да и вообще - после такого дня, как сегодняшний, нужно было хорошо отдохнуть. Поэтому я взял в соседнем ларьке пару бутылочек пива "Грольш" и уселся на лавку рядом со входом в свой караван-сарай. Лавка стояла в темноте, и меня никто не видел.

Я проснулся в восемь часов утра и обнаружил, что остался в номере один. Мои соседи уже умотали по свои делам. Вот и хорошо - подумал я и пошел в туалет мыться. Склонившись над железной раковиной, которая вся была в черных пятнах облупившейся эмали, я энергично ополоснулся до пояса, вытерся застиранным, но чистым полотенцем и уже через пять минут был готов к дальнейшим подвигам во имя собственной свободы.

Выйдя на улицу с сумкой на плече, я первым делом купил в ларьке черные очки и, надев их, облегченно вздохнул. Теперь не нужно было усиленно щуриться от чересчур яркого солнца, да и окружающие не видели, на что я смотрю. Американские копы не зря носят темные очки. Они - не дураки. И я тоже.

Постояв на поребрике несколько минут, я поймал частника на "шестерке" и предложил ему двадцатку баксов за то, что он покатает меня несколько часов по прекрасному городу Душанбе. Худой, как вобла, и загоревший дочерна таджик в квадратной тюбетейке с радостью согласился, и мы поехали.

Я сказал ему, что нахожусь в Душанбе по делам производства, и хочу, чтобы он показал мне окраинные рабочие районы. Моя фирма собирается открывать тут филиал, и меня интересуют заброшенные фабрики, одну из которых можно было бы откупить и начать работать. Повесив ему на уши эту лапшу, я с удовлетворением откинулся на спинку сиденья и высунул руку в окно, подставив ладонь налетающему ветерку.

Как-то там сейчас моя Настя, подумал я, и тут же сам удивился. Почему это я ее своей считаю? Подумав немножко, я решил, что, наверное, все-таки моя. Хоть я ее не любил, как могло бы быть, но все же беспокоился о ней. На Наталью мне было насрать, и если Арцыбашев будет ее на ленточки резать, я и пальцем не пошевельну. А вот Настя, чистая и благородная дикарка, - другое дело.

Я был уверен, что Кемаль обращается с ней нормально и не причиняет никаких неудобств, кроме несвободы. Она - ценный и дорогостоящий товар, предназначенный для обмена, и поэтому должна быть в идеальной кондиции. Все должно быть хорошо. Так говорила логика, но где-то в глубине души все-таки шевелился червячок беспокойства.

Водила, последние пять минут крутивший по каким-то безлюдным, пыльным и широким дорогам, объехал вокруг полуразобранного экскаватора и остановился.

- Вот, дорогой, пожалуйста! Механический завод имени Свердлова. Стоит уже восемь лет. Покупай, работай!

Я посмотрел в ту сторону, куда он указывал, и увидел длинный бетонный забор. Обвисшие створки ржавых ворот были распахнуты, и внутри виднелись заброшенные строения без единого стекла, ржавые конструкции и горы хлама.

- Подожди меня полчасика, я заплачу, - сказал я и вышел.

Таджик заглушил двигатель и, откинув голову на подголовник, закрыл глаза.

Войдя на территорию завода, разворованного и распроданного с легкой руки приватизаторов, я остановился и внимательно огляделся. Похоже, это - именно то, что мне нужно. И я направился к ближайшему корпусу, который приглашающе раззявил сорванную с петель дверь.

* * *

В трубке раздался щелчок, и чей-то гортанный голос ответил:

- Алло!

- Я хочу говорить с Кемалем, - сказал я.

- О чем вы хотите говорить с Кемалем?

- Об ювелирных изделиях.

Я услышал тупую музычку, которая обычно включается в момент переключения на другого абонента, и наконец голос Кемаля произнес:

- Приветствую тебя, Знахарь!

- Приветствую тебя, Кемаль, - ответил я сдержанно.

- Ты привез то, что обещал?

- Да, я привез это.

- Скажи, где ты находишься, и мои друзья немедленно приедут за тобой. Откуда ты звонишь?

Я засмеялся и сказал:

- Кемаль, давай будем уважать друг друга. Ты ведь не считаешь меня дураком, правда?

Он сделал паузу. Потом сказал:

- Да, я не считаю тебя дураком, и мы будем уважать друг друга. Но ты, видимо, забыл, что в моих руках находится жизнь девушки, которая была с тобой.

И тут я почувствовал, что мне поперла масть. Я поймал невидимую нить психологической игры и понял, что все козыри у меня. Для Кемаля, как для любого террориста, жизнь заложника не стоила и гроша. Как и любой вымогатель, угрожающий убить заложника, если его требования не будут удовлетворены, он рассчитывает на то, что другие - не такие, как он. А вот я сейчас и прорежу его козыри.

- Жизнь девушки, говоришь? - лениво отозвался я, - а что мне эта девушка? Я ее знаю-то всего две недели. Сегодня - одна, завтра - другая. Я тут, пока ездил, поразмыслил над тем, о чем ты мне рассказал, и теперь думаю - может быть, не девушку у тебя взять за эти кольца, а что-нибудь поинтереснее? Например, миллионов пять… На эти деньги я, знаешь, сколько девушек себе куплю?