Читать книгу - "Черные комиссары - Богдан Сушинский"

Привести Валерию к себе в отсек Дмитрий счел неудобным. И не только потому, что подобное «моральное разложение» могло вызвать недовольство в штабе дивизиона. В конце концов, Лозовская – тоже офицер и прибыла она в расположение батареи – коль уж спасаться за формалистикой – по воле полковника Бекетова.

Но понятно, что ни к какой формалистике он прибегать не стал бы. В отношении женщин Гродов всегда оставался сторонником старой армейской традиции, согласно которой: «С женщиной – в расположение полка?! Ни в коем случае! Или всем или никому!».

Вместо того чтобы искать укромное местечко, они отошли подальше от батареи и поднялись на вершину прибрежной возвышенности, которая стала хранительницей все еще той, первозданной, степи, каковой она представала при Сотворении мира сего, и уселись в густую, не успевшую выгореть под палящими лучами солнца траву.

– Полковник сказал мне, что в полночь вы уходите в море, – едва слышно молвила Валерия, опираясь подбородком о плечо мужчины.

– Если только не последует команды «Отставить!».

– А ведь как было бы хорошо, если бы ты остался на батарее. Почему ты не уговорил полковника, чтобы там, в Дунайской флотилии, обошлись без тебя?

– Благодаря этому отряду полковник «овевает порохом», как он однажды выразился, большую группу бойцов, которые затем понадобятся для выполнения каких-то особых заданий в тылу врага.

– Я так и знала, что ты заодно с ним, – потерлась она щекой о его щеку.

– Без тебя в логове Волчицы, наверное, тоже обошлись бы, но, поди ж ты…

– Волчица так не считает. Мы с ней настолько подружились, что она уже видит меня на своем месте, то есть во главе румынского дворянства Транснистрии. Мало того, старые годы свои надеется провести в моем то ли дворце, то ли родовом замке.

– О, если бы мне было позволено мечтать о том же! – артистично возвел руки к небу капитан.

– Ты действительно мечтаешь об этом?

– Разве в такое трудно поверить?

– В таком случае предлагаю держаться и выживать вместе. Пусть империи враждуют и воюют между собой, но без нас.

Такого поворота их разговора капитан не ожидал.

– Стоп-стоп, старший лейтенант! Я всего лишь просил небо, чтобы мне позволено было мечтать о старости в твоем родовом замке.

Валерия запнулась на полуслове. Ей явно не понравилась реакция комбата, но она очень быстро сумела перестроиться.

– Тебе позволено значительно больше, неблагодарный и глупый! – жарко прошептала ему на ушко Валерия. – Как никому другому в этом мире, тебе… позволено, – она положила его руку себе на грудь. – А ты говоришь непонятно о чем и зря теряешь время.

Их брачное ложе оказалось выстеленным стеблями полыни, запах которой соединялся с запахом каких-то степных цветов и разгоряченных молодых тел. На губах, на груди, на шее девушки – на всем и во всем – чудился Гродову горьковатый дух и привкус полыни, который, казалось, останется теперь с ним навеки как сладостный символ воспоминания об этой прощальной встрече.

Когда первая вспышка любовной ярости прошла, они сгребли в охапки свои одежды и спустились к небольшому заливу, настоящему степному фиорду, образовавшемуся на месте впадения какой-то степной, полупересохшей речушки. Жажду они утоляли из едва приметного родничка, вода в котором хотя и дарила влажную прохладу, тем не менее тоже казалась полынно-горьковатой и чуть-чуть соленой.

Стыдливо заставив парня отвернуться, девушка окончательно обнажилась и с ребячьим визгом понеслась по мелководью залива к морю. Лишь когда она выбежала из-за каменистого уступа, увидела, как из-за недалекого мыса медленно выползает рыбачья лодка. Сидевший в ней мужчина оказался довольно зорким и еще достаточно молодым для того, чтобы, разглядев под лучами предзакатного солнца оголенное женское тело, привстать от неожиданности. Другое дело, что в порыве этой же неожиданности он чуть было не оказался за бортом.

Наградой рыбаку за его любопытство стали радостные, подбадривающие крики и приветственные взмахи девичьей руки. Но и они тут же были омрачены появлением рядом с этой морской русалкой какого-то крепкого парня. А дальше все происходило так, как и должно было происходить: уже через минуту рыбак, из сугубо мужской солидарности, развернул свою лодку кормой к купающимся, а сами влюбленные предались таким страстным объятиям, что попросту забыли о его существовании.