Читать книгу - "Штопор - Иван Черных"

— Кому из вас принадлежит идея развода?

— Разумеется, не мне, — ответила Лилита. — Я пыталась объяснить Михаилу, но он и слушать не хочет. Еще там, во Львове, когда застал меня у друзей на вечеринке, предложил убираться из квартиры матери. Вот я и приехала сюда. Рассчитывала, устроюсь на работу, а там, возможно, все образуется. Домой, в Ригу, просто появиться не могла: что скажут родители, как в глаза буду смотреть подругам, которые не очень-то одобряли мой брак? «За русского выходишь? Что тебе, наших парней не хватает?» Я не послушалась… А как с «чуваками», теми, кто придумал такую классификацию, спорила, доказывала, что никакой кастовой круговой поруки при поступлении на работу не существует, что все это выдумали те, кто не хочет работать… А когда сунулась здесь то в одно место, то в другое, а у меня спрашивают: «Вы кто по национальности? Латышка? Нет, взять не можем, вы таджикского языка не знаете, не справитесь с документацией», тогда поняла: нет, не так уж и наивны «чуваки» и не так уж и не правы в своих суждениях о наших житейских проблемах.

— И все-таки, еще раз простите меня за категоричность, на мой взгляд, дружба с «чуваками» мало вас чем обогатила, — откровенно высказался Николай. — С трудоустройством здесь действительно трудно, и не только из-за того, что вы не знаете таджикский язык, хотя причина довольно весома, а и из-за того, что городок маленький, перенаселен людьми своей национальности.

— Возможно, и так, — без особой уверенности согласилась Лилита. — И какой же выход из этого положения?

— Думаю, что выход найдем, — пообещал Николай. — Прежде всего поговорю с Михаилом.

Лилита отрицательно покачала головой:

— Вы хотите силой заставить его жить со мной?

— Ну что вы. Я знаю — Михаил вас любит, и постараюсь объяснить ему.

— Не надо, — твердо сказала Лилита. — Он не верит мне. И чтобы всю жизнь подозревал, упрекал, упаси бог…

— Тогда разрешите помочь вам с устройством на работу. Возможно, у нас в части что-то есть или в батальоне аэродромного обслуживания.

— Спасибо, — поблагодарила Лилита. — Но это тоже неприемлемо: работать рядом с бросившим тебя мужем, сами понимаете, что значит.

Об этом он не подумал. И Михаилу будет не очень приятно. Действительно, положение незавидное. А очень хотелось ей помочь.

— Что-нибудь придумаем. Поищем другие учреждения, где таджикский язык не требуется. У вас какая профессия?

— Инженер-экономист. Но я согласна на любую работу, которая сможет прокормить меня.

— Хорошо. — Николай встал, собираясь уйти. — Рад был с вами познакомиться.

В прихожей что-то стукнуло, и в комнату вошел Михаил — они так увлеклись разговором, что не слышали, когда он открыл дверь.

— Миша?! — удивилась Лилита и встала ему навстречу.

— Садись, — требовательно сказал Николай. — Поговорим по-мужски.

Михаил тяжело опустился на стул. Он был выпивши, глаза нервно поблескивали, но, вопреки характеру и привычкам, чувствовалось, что смущен.

— Надеюсь, она все рассказала о себе? — спросил после небольшой паузы у Николая. — И мне не придется опровергать на партийном бюро обвинения, что скандалист, выпивоха и бросил молодую жену?

— О чем ты, Миша? — вступилась за Николая Лилита.

— Я думаю, что вы еще сами не разобрались, кто из вас прав, кто виноват, чтобы обсуждать этот вопрос на партийном бюро, — ответил Николай, вставая. — А зашел я по долгу службы и как товарищ: услышал, что приехал с женой, решил познакомиться. И рад за тебя — нам, летчикам, не всем выпадает счастье брать в жены таких обаятельных женщин.

— Рад, а советовал уехать, — подколол Михаил. — И помнится, кто-то поучал меня с подчиненными разговаривать на «вы».

— Мы же не на службе. А советовал уехать — правильно, следовало проучить: знай, к кому ревновать, не унижай жену. Ты же военный летчик, офицер…

— И коммунист, не забудь, — вставил с усмешкой Михаил. — Забыл о партийном долге, о своем моральном облике; позорю коллектив и все наши славные Вооруженные силы…

— Зря ты юродствуешь, Михаил, — сказал Николай с укоризной и сожалением. — Вот ты кичишься, что ты талантливый летчик. Но талант, говорят, от бога; талант быть Человеком — от самого себя, это для людей важнее. — Николай вышел из-за стола и направился к выходу.

Утром Николай разыскал «главного начальника гарнизона» капитана Дехту и, объяснив ситуацию с квартирой, попросил разрешения пожить семье в его гостиничной комнатенке до сдачи дома.

— …Не хочется дергать дочку из одной школы в другую, когда учеба начнется.

— Пожить-то не проблема. Но без вас им тоже покажется здесь не сладко. Там как-никак Россия, стены кажутся родными.

— Там у них тоже своих стен нет, живут на частной квартире. Потому и спешу забрать. Об Афганистане они пока не знают, и я прошу вас встретить их, помочь устроиться. Объясните, что я в командировке.

— Это само собой, товарищ майор. Можете не беспокоиться: и встретим, и устроим, — согласился Дехта.

На стоянке уже шла загрузка мешков с мукой, коробок с макаронами, медикаментами, тюков с одеждой. Руководил старший лейтенант Мезенцев, а прапорщик Савочка стоял рядом с лукавой улыбкой на лице и донимал своего непосредственного начальника каверзными вопросами.

Подошел, поздоровался. Поинтересовался, как дома.

— А что ночью увидишь, — отозвался Савочка, не меняя своего веселого тона. — Семен Митрофанович жену свою спросонья за душмана принял. Так заорал, что весь дом на ноги поднял.

— Вот трепач, — беззлобно усмехнулся Мезенцев. — Ему б не механиком работать!..

— А что, могем, — сделал серьезную мину Савочка. — Только званьице повыше б да окладик посолиднее.

— Карьерист ты, Савочка. Тридцати нету, а уже — прапорщик, по две звезды на погонах, третью выпрашиваешь.

— Ошибаешься, Семен Митрофанович, не выпрашиваю, к слову пришлось. Давно заслужил. А вот скромность мешает…

— Штурман не приходил? — прервал их пикировку вопросом Николай.

— В штаб за картами пошел, — ответил Мезенцев.

— А майор Сташенков?

— Сташенкова не видели. Он тоже полетит?

— Посмотрим. — Николай забрался в кабину, сел в кресло и, подложив планшет, стал писать письмо Наталье. Пусть приезжают, перебьются несколько дней в его комнатенке. Предупредил, что встретить, возможно, не удастся (не станет же он отпрашиваться в Тарбоган после того, как побывал здесь). Для Натальи такое не в новинку — в Кызыл-Буруне он тоже частенько бывал в командировках. А если что с ним случится?.. Правда, последнее время активность мятежников заметно спала, но чем это объяснить, уборочной страдой или предстоящим выводом первых советских полков, трудно сказать. Бабрак Кармаль пытается примирить оппозицию, созывает джурги, призывает моджахедов сменить автомат на мотыгу, но соседи со стороны Пакистана и Ирана делают все, чтобы посильнее разжечь огонь междоусобной войны: греют руки на продаже оружия, решают свои политические и экономические задачи.