Читать книгу - "Хочешь выжить - убей! - Борис Бабкин"

— Не нужно, дочка. — С трудом приподняв свободную руку, мать сумела погладить Марию по длинным светло-русым волосам. — Жизнь я неплохо прожила.

Сильно не грешна. Бывало, конечно, не все правильно. Но тяжких грехов не делала. Вас двоих на ноги поднять сумела. Ты вон санитаркой работаешь. Про Светку и говорить неча. Какими деньжищами ворочает! Ты уж помирилась бы с ней.

— Мама, — плача проговорила Мария, — я все сделаю, как ты хочешь. Ты только не умирай, мама! — Она умоляюще посмотрела на висящую в углу икону. — Господи, — прошептала она, — ну пожалуйста, не забирай маму. Я никогда тебя ни о чем не просила, сейчас умоляю. В монастырь пойду, всю жизнь о тебе молиться буду. Пусть мама живет. Господи. — Она опять прижалась лицом к материнской руке.

— Ты надолго? — войдя в комнату, спросила высокая, модно одетая женщина средних лет.

— Тебе-то что? — опустив на грудь книгу, недовольно спросил лежавший на диване плечистый мужчина.

— Я спрашиваю! — повысила она голос. — Надолго приехал?

— Завтра исчезну, — поднимаясь, бросил он. Выщелкнул из пачки сигарету, взял зажигалку. — Я бы еще вчера уехал, — добавил он. — Увидел бы Аленку и укатил. Ты сама...

— Дочь ты не увидишь, — сухо проговорила женщина, — ей этого не нужно.

Дочь стыдится такого папу. — Она насмешливо взглянула на мужчину. — Ты приперся одетый, как...

— Я в рейсе был! — раздраженно перебил он. — Тебе же деньги зарабатывал! А ты...

— Не мне, — спокойно поправила его женщина, — а дочери. Но видеть ее тебе совсем необязательно. Деньги ты должен ей привозить. Я не стала подавать на алименты. Поверила, что будешь сам присылать. Правда, те суммы, которые ты привозишь, деньгами можно назвать только условно. А так...

— Давай прекратим, — попросил он.

— Кури на балконе, — помахав перед лицом ладонью, — сказала она.

Подойдя к балконной двери, открыла ее.

Вздохнув, он прошлепал босыми ногами по полу и вышел на балкон.

— Тебя Гобин спрашивал, — вспомнила она.

— Ты сказала, что я здесь? — заволновался он.

— Я даже не сказала, что видела тебя.

— И на том спасибо.

— Что-то случилось? — испытующе взглянула на него женщина.

— Ничего особенного, — стараясь говорить безразлично, бросил он.

— Впрочем, я узнаю у Якова, — ответила женщина и вышла.

— Змея подколодная, — глядя ей вслед, с ненавистью прошептал он, — всю жизнь на обочину спустила. Ты-то мне, Элька, на хрен не упала. Аленку жалко.

Ведь сделает ее такой же стервозой. Но что делать-то? — безнадежно спросил он себя. — И Гобин этот... Сколько запросит?

— Значит, не видел ты их, Алик, — сказал толстый мужчина, обращаясь к тому человеку, который спрашивал у Валентины об Олеге. Вытерев потный лоб носовым платком, толстяк чертыхнулся. — Даже воздух горячий, — обреченно пробормотал он и посмотрел на тихо жужжащий в углу вентилятор.

— Яков Юрьевич, Валька рассказала, что не видела Олега, — проговорил Алик.

— И ты поверил? — усмехнулся Яков Юрьевич. — Ага, — кивнул тот. — Вела она себя так, что...

— Валька еще та стерва, — тяжело вздохнул Яков Юрьевич, платком провел по волосатой потной груди.

— Какая бы она ни была, — улыбнулся Алик, — в присутствии мужика, который спит с ней, она себя так не вела бы. К тому же вечером я точно узнаю, видела ли она Олега.

— В гости напросился? — взглянул на него Яков Юрьевич. Алик засмеялся.

— Ловелас ты, Алик, и бабник. И не боишься, ведь сейчас запросто можно подхватить заразу. Вон передавали, — толстяк кивнул на телевизор, — сифилиса полно кругом.

— Яков Юрьевич, — засмеялся Алик, — береженого Бог бережет. К тому же, сами знаете, Валька — баба аккуратная. Олег у нее часто бывал. Да и работа у нее такая, что проверяют на все эти дела.

— Смотри, Алик, — погрозил ему пальцем Яков Юрьевич, — дошляешься, оторвет тебе яйца какая-нибудь красотуля. Или муж чей-нибудь подловит и башку открутит. Ведь ты похаживаешь и по бабам новых русских. Смотри, если на меня надеешься, то зря. Я за такие дела сам всех блудливых котов за яйца подвешивал бы.

— Все нормально, — сказал Алик.

— Ну смотри, — буркнул Яков Юрьевич. — Ты вот что, — вернулся он к делам, — разыщи обоих. Ведь договаривались, да? — Он взглянул на лежавшие на столе бумаги. — В случае поломки двигателя ремонт за мой счет. Ежели что-то с корпусом и нет справки от ГАИ о том, что виноват другой, ремонтируют сами. А тут как сговорились. У обоих прицепы повреждены. Стахов, конечно, лихач, но договор есть договор. Так что найди его и пусть съездит до Харькова. С суммы, за которую договоримся, я и вычту за ремонт и покраску. И с Рудаковым так же. Я его в Питер пошлю. Заказ есть, и платят неплохо. Да, кстати, с белгородскими разобрались?

— Конечно, — кивнул Алик, — там только один делец три машины в Рязань посылал. Я ему популярно объяснял, что нехорошо дорогу переходить. Он понял.

— Яков Юрьевич, — в приоткрытую дверь заглянула молодая девушка в мини, — к вам Элеонора Борисовна.

— Немедленно пригласи. — Встрепенувшись, толстяк вскочил. — И сколько раз можно говорить, — подойдя к двери, упрекнул он секретаршу. — Ведь есть список людей, которых...

— Перестань, Яшка, — засмеялась вошедшая женщина. — Я могла позвонить.

Просто твой офис по дороге, вот и заглянула. Какие у тебя претензии к Семену? — Она пристально взглянула на Якова Юрьевича.

— Да особо никаких, просто он где-то прицеп слегка помял.

— Странно. — Она недоверчиво покачала головой. — Он из-за такой мелочи волноваться так не стал бы. Ему в удовольствие все эти ремонты, — насмешливо добавила она. — Может, все-таки скажешь мне так, как есть?

— Честное слово, только прицеп. Может, чего по дороге случилось. Он сразу, как приехал, поставил машину в гараж, деньги получил и ушел. Я его уже два дня разыскиваю. Ведь согласись, — вздохнул Яков Юрьевич, — что делать ремонт...

— Гобин, — прервала его женщина, — скажи, сколько стоит, и я отдам тебе деньги. Семена не трогай.

— Так я хотел, — поспешно проговорил Яков Юрьевич, — рейс ему до Питера предложить. Он сам заработает неплохо, ну и рассчитался бы.

— Вот что, — вздохнула Элеонора Борисовна, — работу ему дай. За ремонт я рассчитаюсь. Я достаточно ясно сказала?

— Конечно, — кивнул Гобин.

Не прощаясь, она вышла. «Крутая баба, — мысленно усмехнулся по-прежнему стоявший у двери Алик. — Яшка перед ней на полусогнутых ходит. Но чего она так за Семена переживает? Наладила его сама, а теперь, видите ли, в ней чувства проснулись».

— Видал, — довольно улыбаясь, кивнул на дверь Гобин, — как Элька за Семку переживает? Он ей в подметки не годится. Она сама свое дело создала. У нее филиалы во многих городах имеются. А партнеров... — Он завистливо вздохнул.