Читать книгу - "Закрытая информация - Сергей Зверев"

– Ей-богу, Степаныч, ты от Плюшкина мало чем отличаешься! – дружелюбно хохотнул Рогожин.

– Ну, у Плюшкина дохлые мухи в настойке плавали, а у меня вот что есть, – не без гордости сказал бывший ракетчик, доставая фибровый чемодан с железной окантовкой.

В таких чемоданах в послевоенные годы офицеры привозили из Германии фарфоровую посуду, шелковое белье и многие другие диковинные предметы роскоши.

Степаныч замешкался с заедавшим замком.

– Показывай сокровища! – шутливо поторопил Рогожин.

Увиденное отбило у Дмитрия охоту упражняться в юморе. На треть чемодан был заполнен желтоватым веществом, напоминающим расплющенные бруски тола.

– Пластит?! – прошептал Рогожин. – Откуда?

Взрывчатое вещество такого типа применялось только в армии. Промышленные пиротехнические работы вроде разрушения скальных пород при прокладке тоннелей, сноса зданий взрывом направленного действия исполнялись тротиловыми шашками, динамитом, но не этим веществом.

Пластит в коробках навешивали на танки «Т-80» или «Т-72», чтобы, взрываясь, он отбрасывал снаряды. Пользовались им и подрывники-диверсанты.

– Откуда? От верблюда! – загадочно откликнулся Степаныч. – Сперли со складов приятели-бомжи. Попотчевали солдатика водчонкой, Лизку-Мотороллу под него подстелили, он и запустил мужиков. Хотели к зиме бельишко теплое стащить, да не туда попали. Жалко было с пустыми руками уходить. На водку потратились, Лизку солдатик после долгого воздержания того… – Степаныч сделал неприличный жест, – измочалил. Они и набрали, что было. Мыться пробовали пластитом. Говорят, ни хрена не пенится. Волдыри по всему телу с кулак после помывки. Кеша-Философ, у него будка на северной стороне свалки, до весны пластит у себя держал, не выбрасывал. Ученый мужик, философский факультет МГУ окончил, но дочитался до белой горячки, спрятался от людей на помойке. – Степаныч доской прикрыл доступ к чемодану, задвинутому под топчан. – Сообразил ко мне прийти. Говорит: «Ты, Суворов, человек военный, в этих делах просекаешь больше, чем я, покупай за два „фауста“», вина по ноль-семь, значит.

– Выгодная сделка! – сказал Рогожин и, догадавшись, зачем старику взрывчатое вещество, которого хватило бы поднять на воздух половину многоквартирного дома, добавил: – Бомбу для Ветрова мастеришь?

– Детонатор оригинальной конструкции собираю, – на полном серьезе ответил отставной майор. – Не позволю паскуде надо мной издеваться. И от показаний откажусь! – с решимостью обреченного выдал Степаныч. – Взорву и себя, и управление ментовское к едреной фене!

«А ведь взорвет, – подумал Рогожин. – Чумовой старик».

– Ты брось камикадзе из себя изображать! – он погрозил отставному майору пальцем. – Мы эту банду под монастырь без ненужных жертв подведем. Увидит Ветров небо в клеточку, я тебе обещаю. И Сергей на свободу выйдет. Дело-то белыми нитками шито. Я с профессором Арутюняном переговорил. Одно слабое место уже нащупал. Осталось раздобыть какие-либо документы, фальшивые накладные, например, доказывающие сокрытие прибыли в особо крупных размерах, и прижать Ветрова с братвой к стене. Вытянем Сергея, документы на стол министра МВД лягут. Пускай со своими держимордами разбирается.

– Угу! – отозвался Степаныч. – Дерзай… Бумажки тебе на подносе принесут?

– Достану! – уверенно ответил Рогожин. – Завари еще чаю.

Раскалывая топориком полено на щепки, Степаныч бормотал что-то себе под нос.

– Химик… профессор! – Внезапно он вскинул голову. – На Кленовой дом?

– Какой дом?

– Профессора! Бывшего зэка, химичившего в шарашке!

– Да, улица Кленовая…

– Сгорел ночью профессор…

– Проспись, старик! – Дмитрий схватил отставного майора за костлявое плечо. – Я говорил вчера с Арутюняном.

– Сегодня он с ангелами беседует! – судорожно двигая челюстью, выдавливал слова Степаныч. – Ночью в доме газовый баллон взорвался. Домишко по бревнышкам разнесло. Кеша-Философ от водил узнал. Весь город талдычит о пожаре…

Городская площадь походила на растревоженный муравейник. У постамента памятника со снятой фигурой какого-то малозначительного пролетарского деятеля была сооружена трибуна, декорированная лентами цветов государственного флага.

По бокам трибуны находились столбы «матюгальников» – стодвадцативаттных колонок, усиливавших голос оратора до рева самца-слона в период брачных игр.

Музыка, пропущенная через динамики этих ящиков, была на один мотив: грохот электронных бубнов, забивающий голос исполнителя. Оператор, разбитной паренек в бейсбольной кепке с повернутым назад козырьком, устроившись под трибуной, развлекался, вращая ручки пульта.

Над площадью как будто кружила эскадрилья реактивных истребителей, заходя на посадку и снова взмывая к облакам. Но людям, собравшимся на площади отпраздновать День города, какофония дискотеки под открытым небом не мешала веселиться. Они толпились у ларьков. Дети покупали сладости. Мужчины заправлялись пивом. Женщины сплетничали, не забывая следить за теми и другими. Подростки тусовались отдельными группами, стараясь пробраться поближе к деревянной эстраде, где должно было состояться кульминационное событие праздника – театрализованное представление.

Повсюду – на фронтонах ларьков, на щитах, на натянутых между фонарными столбами транспарантах – аршинными буквами было написано: «Стар-дринк».

Молодые люди в красных синтетических куртках с фирменными эмблемами метеорами носились среди толпы, раздавая рекламные буклеты, наклейки и значки с логотипом «Стар-дринк».

В холле гостиницы старая приятельница Рогожина, зевавшая за стойкой, объяснила причину кутерьмы на площади:

– Развлекаловку народу подбросили, как собаке кость. Покойничек Хрунцалов День города придумал отмечать.

– Что же в этом плохого? – безучастно спросил Дмитрий, рассматривая налипшую на обувь грязь. – Жизнь у людей и так серая. Пускай повеселятся.

– Ага! – поджав губы цвета переспелой вишни, хмыкнула администраторша. – У нас все серо-буро-малиновое. Мужики понапиваются, вот и праздник. Спиртное на каждом углу продается. Может, только в этом году по-человечески справим? Спонсор солидный…

На стене за спиной Риммы Павловны висел перекидной календарь, которого раньше не было: парень с девушкой на фоне океанского пляжа с пальмами сияли улыбками, вглядываясь в синюю линию прибоя, в руках у них были банки «Стар-дринк».

– Американская компания, – продолжала администраторша. – Гостиничному ресторану презентовали холодильный шкаф, скатерти с фирменным лейблом, пепельницы. На площади угощают прохладительными напитками. И все это за счет фирмы. Вечером фейерверк будет… – Она подала ключ от номера вместе с рекламным буклетом. – Возьмите, Дмитрий Иванович. Мне стопку директор принес, просил среди постояльцев распространить.

«Стар-дринк» – название фирмы, – словно репей, прицепилось к языку. Смывая под душем запахи мусорной свалки, которые впитались в волосы и кожу, Дмитрий повторял про себя эти два слова.