Читать книгу - "Остров пропавших душ - Ник Пиццолатто"

– Хорошо, – говорю я и вытираю рот. – Хотя это и малоприятно.

– Что именно? – спрашивает Тиффани, и под ее сердитой гримасой становятся заметны слезы, которые она в отчаянии пытается сдержать.

Я сбрасываю снимки на пол и сажусь рядом с девушкой.

– Я все расскажу тебе о ней и о том, что с нами произошло. Хорошо? Но у меня есть условие. – Я похлопываю Сэйдж по голове, чтобы Тиффани не могла догадаться, о чем я думаю. – После того как я закончу рассказ, ты немедленно уедешь. Приближается шторм, и тебе надо убираться из города. Немедленно. Сразу же после того, как я закончу.

– А вы что, уезжаете? Тогда я могу вернуться позже.

– Нет. Я все расскажу тебе прямо сейчас. Но после этого ты немедленно уедешь. И сделаешь мне одно одолжение.

– Какое?

– Ты заберешь с собой эту собаку.

– Ну-у-у… хорошо. Я не…

– Это мои условия, и других я не предложу.

Тиффани смотрит на Сэйдж и, подняв ее морду, чешет ей за ухом.

– Хорошо. Договорились.

– Клянешься?

– Да. Ну конечно.

Тиффани кивает и вытирает глаза. Она выросла высокой, с сильным, рельефным телом – на такую женщину оборачиваются на улице. Сейчас она погрузила пальцы с красными ногтями в светло-коричневую шерсть Сейдж и, наклонив голову, ждет, когда я начну свой рассказ.

– Вторая девушка на фотографии – не твоя сестра. Это твоя мать. Не суди ее слишком строго. Жизнь у нее была очень тяжелая. – Я делаю неожиданное неуклюжее движение и накрываю ее руку своей изуродованной лапой. – Но однажды она совершила смелый поступок.

Моя рука на ее выглядит как настоящая лапа сказочного монстра, но она не убирает своей руки. Ее взгляд впивается в мой здоровый глаз.

– Она не оставила тебя, – продолжаю я. – Все было не так. И никто тебя не бросал.

Тиффани прикрывает рот рукой и вся как будто оседает и рассыпается, как песчаный замок в приливной волне. Я придвигаюсь ближе, и другой рукой обнимаю ее за плечи, так как ничего не могу с собой поделать. Девушка сжимает мои пальцы. Я делаю паузу в своем рассказе, чтобы дать ей привыкнуть к услышанному. Ей ведь придется жить с этим до конца жизни.

Когда она слегка приходит в себя, я приношу ей чай и начинаю вновь.

И рассказываю ей все.

После того как она уходит, я стою на крыльце и смотрю, как она ведет Сэйдж к себе в машину, вполне приличную «Тойоту» золотистого цвета. Оборачивается. Я заставляю себя войти в помещение и закрываю за собой дверь. Вскоре машина отъезжает.

Я представляю себе, как она выгуливает Сэйдж по меловым горам вдоль чистой реки, которая протекает по Остину, и впервые в голову мне не приходит Рокки. Я вспоминаю бриз, ласкающий поверхность озера, и голос моей матери, поющей «Розы бедняка».

Я чувствую себя легко, и мои руки совсем не болят.

Порывы ветра превращают дождевые капли в жалящие дротики, а небо принимает оттенок вдовьего платья на похоронах. Тяжелый воздух полон озона и морской воды. Вдали что-то лопается и трещит. Над океаном блещут молнии, как будто небо проглотило добрую порцию динамита. На горизонте я вижу еще одно темное пятно, гораздо более плотное, поднимающееся на водой в форме чего-то, что никогда не могло бы прийти мне в голову.

Шорох ветвей по закрытым ставнями окнам первого этажа похож на царапанье какого-то животного, которое просится, чтобы его впустили внутрь, и ветер завывает голосом этого существа, низко и протяжно.

Прошло двадцать лет.

А я все боялся, что буду жить вечно.