Читать книгу - "Просчитать невозможно - Сергей Самаров"

Сохно устраивается в госпитале, можно сказать, с большими удобствами. В пятиместной палате он оказывается только вдвоем с раненым лейтенантом из комендатуры. Остальных раненых, привезенных одним с ним вертолетом, помещают в другие палаты.

Лейтенанту в голову угодили три осколка гранаты, брошенной перед машиной, но нанесли они лишь рваные раны, ни один серьезно не поразил череп. Меньше повезло водителю машины, солдату-контрактнику, которого другие осколки убили.

О своей везучести лейтенант сразу поведал подполковнику, попутно сообщив, что до этого у него дважды срывало пулей фуражку с головы, один раз оторвало погон на плече, и однажды шальная пуля угодила ему в каблук.

– Говорят, я заговоренный. У меня мать всякими наговорами увлекается. Вот и заговорила… А вас, товарищ подполковник, как?

– В кусты по нужде пошел, пистолет уронил, а он возьми, да выстрели, – сетует Сохно, жалуясь на судьбу-злодейку. – Бедро навылет прошило… Я вообще такой невезучий, всегда что-то роняю. Выключи радио.

Лейтенант сразу скучнеет лицом. Он уже привык к тому, что около полутора суток находится в палате один и развлекается тем, что не выключает все это время радио, принесенное друзьями из комендатуры.

– Я только «Радио России» слушаю, – сообщает он так, словно признается в своем великом патриотизме. – Здесь, на Кавказе, только и начинаешь понимать, что такое Россия…

– Здесь тоже, между прочим, Россия, – ворчит Сохно. – А я «Радио России» вообще слушать не могу.

– Что так, товарищ подполковник? Россию не любите?

– И вообще, будет время, я на них в суд подам, – грозит подполковник на полном серьезе.

– За что?

– А ты сам послушай. Они постоянно какие-то лекарства рекламируют. И так, сволочи, рекламируют, будто постоянно тебе грозят – не будешь принимать, заболеешь. Потребую миллион компенсации за программирование меня на болезнь…

– А вы не программируйтесь!

– А я внушаемый. Выключи, а то я тебя из такой хорошей палаты в туалет лечиться переведу. Выключи…

В армии, даже в госпитале, не принято старшему по званию несколько раз повторять приказание, даже если оно отдается не совсем в приказной форме. Лейтенант морщится, но радио выключает. И с обиженным лицом отворачивается к стене. Сохно это вполне устраивает, ему хочется просто отоспаться после сложного маршрута и последующей боевой операции, чем он с удовольствием и желает заняться, но тут за ним приходит медсестра и приглашает к хирургу. Приходится идти, попутно осматривая помещение. В принципе для опытного человека проникнуть сюда – проблема не велика, сразу определяет Сохно. И решает, что поспать с чистой совестью ему можно только в эту ночь, а в следующую уже следует быть настороже, или придумать что-то такое, что может разбудить его в случае опасности. В эту ночь, не имея в собственном дворе боевого вертолета, эмир Абдул Мадаев никак не сможет до Моздока добраться. Да и добираться он в эту ночь будет не до подполковника спецназа ГРУ, а до своего бывшего снайпера. Так должно быть по логике вещей…

Можно спать.

* * *

Но и ночью выспаться подполковнику не дают. Поздно вечером, когда за окнами уже прочно установились сумерки, другая медсестра приходит за Сохно.

– Вас на первый этаж приглашают. Из Москвы какой-то хирург прилетел, хочет вашу рану посмотреть.

– А мою? – спрашивает лейтенант.

– А вашу не хочет.

– Зачем мне московский хирург? – потягивается Сохно. – Я его не приглашал…

– Он вас приглашает. Говорят, очень хороший хирург. Полковник Мочилов. Фамилия интересная.

Сохно неохотно поднимается, выходит из палаты и, лишь слегка прихрамывая, направляется к лестнице. В коридоре первого этажа его встречает подполковник Разин в белом больничном халате, натянутом прямо на «камуфляжку», молча пожимает руку и жестом показывает, куда следует идти. Табличка на двери утверждает, что полковник спецназа ГРУ претендует на роль главврача госпиталя и уже оккупировал его кабинет.

Что касается должности, Сохно не вполне уверен в амбициях полковника. Пока Мочилов занимает только рабочее место главврача, письменный стол которого не уступает размерами письменному столу в кабинете самого Мочилова. Здесь же, рассевшись на стульях, что-то обсуждают еще несколько знакомых и незнакомых офицеров, и генерал Сомов со своим командиром взвода разведки старшим лейтенантом Нугзаром Кантария. Ни Согрина, ни Кордебалета, ни Макарова в кабинете нет. Может быть, еще и не прилетели из гор. Нет здесь и парней из группы Разина, хотя сам Разин прислоняется спиной к закрытой двери, явно желая принять участие в общем разговоре.

– Здравия желаю… – начинает говорить Сохно уставную фразу, но генерал, к которому он повернулся, машет рукой, коротким жестом разрешая деловую вольность обращения.

– Садись, – протягивает руку полковник Мочилов.

Для Сохно уже установили кресло перед письменным столом. Мягкое. Для раненого.

– Ситуация у нас такая, – говорит полковник Мочилов, принимая на себя ведение разговора. – Я несколько часов назад беседовал в российском бюро Интерпола по борьбе с терроризмом с тамошними сотрудниками и генералом Астаховым из штаба управления антитеррора «Альфа». Они настоятельно просят нас побеспокоиться о судьбе эмира Абдула Мадаева, обеспечить ему безопасное передвижение сначала по Чечне, в потом и по России.

– У меня прямое указание директора ФСБ России о содействии силам спецназа ГРУ при проведении этой операции, – говорит тот полковник ФСБ, что инструктировал отдельную группу Согрина перед началом рейда в пещеры. Хотя формулировка приказа несколько странная. Нам приказано содействовать и при этом осуществлять контроль за общим ходом…

– Ничего странного, – возражает Мочилов. – Просто сама операция родилась в голове подполковника Сохно, и он сам в связи с обстоятельствами оказывается в ней одним из основных действующих лиц, выполняя не нашу, а вашу работу. Но это уже воля Аллаха, как говорят наши местные друзья… С обстоятельствами мы бороться не в состоянии и пользуемся ими, как можем. Так давайте пользоваться вместе.